Сталинский социализм. Практическое исследование - Клаус Хессе Страница 17

Эти парадоксы, а также связанные с ними конфликты и новые задачи в то время могли изначально восприниматься только в качестве внешних явлений. Однако для оценки таких явлений не хватало опыта, ответственным лицам не хватало необходимых знаний и того, что можно назвать необходимой интуицией. Тот факт, что в контексте социальных потрясений, распада, растворения старых классовых структур и появления новых слоев – государственных служащих, сотрудников аппарата безопасности и партийных работников – возник целый пучок новых социально-экономических проблем, рассматривался с критической точки зрения так же мало, как и тот факт, что в окружении власти особые интересы становились самостоятельным явлением. Такое представление можно было бы рассматривать как сильно преувеличенное. Но при беспристрастной оценке становятся ясными связи, которые имели решающее значение не только для СССР 30-х годов, но и для других стран, а также для дальнейшего развития, особенно для заключительного этапа существования Советского Союза.

После XIV партийной конференции, прошедшей в апреле 1925 года, началось образование так называемой «новой оппозиции». В принятой по докладу председателя Совнаркома СССР Рыкова «О кооперации» резолюции провозглашалась принципиально новая политика в деревне, которая предполагала снижение сельскохозяйственного налога на 40 %, вложение дополнительных государственных средств в систему хозяйственного кредитования крестьян, разрешение найма рабочей силы и сдачи земли в аренду, предоставление права участия в различных формах кооперации всем слоям населения, занимающимся сельским хозяйством. Бухарин охарактеризовал новый курс как «развитие нэпа в деревне». Кроме того, конференция приняла выдвинутую Сталиным еще в декабре 1924 года «теорию построения социализма в одной стране». Взгляды «новой оппозиции» сводились к критике экономического поворота в деревне, внутрипартийного режима, а также теории построения социализма в одной отдельно взятой стране.

XIV съезд РКП(б) (на нем было принято решение переименовать партию в ВКП(б) – Прим. ред.), который состоялся в декабре 1925 года, вошел в историю как съезд индустриализации. Стремление улучшить положение населения привело к возникновению новых задач, в том числе превращения СССР «из страны, ввозящей машины и оборудование в страну, производящую их». Решение этой задачи предполагало развитие народного хозяйства с использованием новых методов, более современных технологий и техники.

На съезде Зиновьев, поддержанный Каменевым и ленинградской делегацией, от имени «новой оппозиции» выступил против группы Сталина (Молотов, Рыков, Бухарин и др.) и партийного большинства. Свой удар он обрушил на Бухарина, считавшего, что невозможно изменить устоявшиеся на протяжении столетий традиции жизни в селах в течение нескольких лет, и призывавшего к обогащению крестьян и поддержке кулацких хозяйств, однако основной целью было смещение Сталина с поста Генсека, на чем и настаивал выступавший позже Каменев. Это предложение не нашло поддержки большинства, съезд принял резолюцию, осудившую взгляды «новой оппозиции».

После XIV съезда партии Зиновьев, Каменев, ленинградцы, Троцкий с его приверженцами, прежние участники «рабочей» и «грузинской» оппозиций и другие сформировали очередную, «объединенную оппозицию». В политической области «объединенная оппозиция» продолжила борьбу против развития аппаратного бюрократического партийно-государственного режима, выдвинув в этой связи концепцию «термидорианского перерождения советского строя», в очередной раз оппозиционеры указывали на бюрократизацию партийного аппарата как на основную причину кризиса, охватившего партию. Кроме того, они критиковали курс на новую экономическую политику в деревне. На июльском и октябрьском пленумах ЦК (1926) «объединенная оппозиция» потерпела поражение: большинство поддержало правящую группировку. В декабре 1927 года XV съезд партии объявил взгляды оппозиции несовместимыми с членством в ВКП(б), после чего из партии были исключены многие активные оппозиционеры. Троцкий, Зиновьев и Каменев были выведены из состава Политбюро и исключены из партии еще до съезда. Резолюция съезда «Об оппозиции» поручала ЦК и ЦКК «принять все меры идейного воздействия на рядовых членов троцкистской оппозиции с целью их убеждения при одновременном очищении партии от всех явно неисправимых элементов троцкистской оппозиции».

Говоря о разногласиях Сталина с Зиновьевым и Каменевым, мы прежде всего имеем в виду практикуемое ими вмешательство в деятельность польской, австрийской, китайской, немецкой и других партий. Сталин упрекнул их и Троцкого в том, что они повторили ту же самую ошибку, которая в 1917 году привела к сильнейшим разногласиям с поддерживающим в то время Ленина большинством членов ЦК. На основании разнообразных объяснений, писем и статей, в которых была выражена позиция этой группировки, Сталин пришел к выводу, что в их случае речь шла исключительно о захвате политической власти. Тот факт, что большинство партийцев выразились против, не интересовал представителей оппозиции: из их заявлений мы знаем, что они готовились захватить власть в кризисной ситуации, которую Троцкий при наступлении Клемансо находил такой вдохновляющей. Учитывая такое развитие событий, было вполне логично, что Зиновьев был освобожден от своих обязанностей председателя Исполнительного комитета Ленинградского Совета и Исполнительного комитета Коминтерна, а Каменев снят с должности Председателя Исполнительного комитета Московского совета. В современном представлении этот инцидент не находит четкого описания. Здесь можно лишь предположить, что Зиновьев и Каменев стали жертвами своей критики увеличивающейся бюрократизации, так же как Троцкий.

Для оценки ситуации в СССР в конце 20-х и начале 30-х годов особенно богатую картину (без сочувствия коммунистическим идеям) рисует немецкий дипломат Дирксен. Опираясь на свои источники информации, он называет совсем другие причины, нежели те, которые в настоящее время связывают с предполагаемым произволом Сталина. Он указал на две возможные причины провала режима НЭП. С одной стороны, с увеличением богатства все более очевидной становится выраженная экономическая независимость и все более открыто демонстрируемая враждебность кулаков и нэпманов. С другой – связанные с уступками международному капиталу ожидания индустриализации Советской России остались, по мнению Дирксена, иллюзиями. Трезво рассуждающими – в свете предлагаемых возможностей для развития выгодного бизнеса и забот о возникающих внутренних и внешнеполитических конфликтах – оставались только несколько платежеспособных западноевропейских и американских капиталистов, готовых вкладывать средства в экономику Советской России.

Полученных таким образом средств не хватало для восстановления российской промышленности. Для основной модернизации и намеченного формирования и расширения эффективной крупной промышленности в этих условиях отсутствовали как финансовые средства, так и специально обученные квалифицированные силы. Не менее проблематичным было то, что у большей части населения и не в последнюю очередь у ответственных сотрудников администраций отсутствовала готовность пережить еще бо́льшие лишения. Кроме того, изначально сохраненная ориентация советского руководства на вмешательство в революционное изменение ситуации в Европе ни в коем случае не соответствовала реальному ходу событий. Ориентированная на такие ожидания политика экспорта революции поставила на карту существование СССР в зависимость от революционной ситуации в Западной Европе…