Грета Гарбо. Исповедь падшего ангела - Софья Бенуа Страница 17

* * *

Грета Гарбо с новым возлюбленным в лице супруга рыжеволосой модистки прибыла наконец в Лондон («Ты в Лондоне, а это величайшее событие – как если бы Венера посетила Марса», – напишет Сесиль), а погостив там немного, отправилась в Париж, куда прибыла 17 августа. Ей удалось скрыть от прессы тот факт, что она путешествует в обществе Джорджа Шлее.

Любовники прибыли на юг Франции, где остановились на «Вилле королевы Жанны» у Поля Луи Вейлера, командующего, с которым Грета познакомилась благодаря своей приятельнице леди Мендль (Элси де Вольф). «Здесь, – как сообщают биографы, – ей удалось провести дни отдыха в полном уединении. Скрытая от посторонних глаз, она купалась по утрам обнаженной, пока еще не пробудились остальные гости. Эта просторная вилла словно была нарочно построена для тех, кто обожал затворничество. Во время своего пребывания там Гарбо держалась настолько обособленно, что Пандора Клиффорд, также гостившая в этом доме в то же самое время, только догадывалась о ее присутствии, но ни разу не столкнулась с ней».

Насладившись столь полным уединением и оторванностью от мира, Гарбо вместе с Шлее проделала путь вдоль всего побережья до Канна, навестив «Шато де ля Гаруп», владельцами которого тогда были чилийский коллекционер Артуро Лопес и его супруга Патрисия. Там Гарбо встретила Майкла Даффа и Дэвида Герберта, которым довелось насладиться с этой полуголой красоткой во время купания.

Папарацци, от которых она всегда убегала, настигли актрису в этом райском уголке. 7 сентября «Нью-Йорк таймс» опубликовала вполне приличное фото Греты Гарбо, прогуливающейся по улицам Канна в шортах и широкополой шляпе.

И пока парочка наслаждалась обществом друг друга, Сесиль Битон в буквальном смысле засыпал Гарбо письмами. В одном из них жалкий влюбленный писал: «Как мне кажется, тебе следует как можно чаще наезжать в Европу, где, согласись, окажешься в более теплой и приветливой обстановке. Нет никаких причин, которые не позволяли бы тебе сделать попытку и начать здесь новую жизнь. Расстанься с кино и веди ту жизнь, какая тебе самой нравится. Просто ужасно, что ты постоянно вынуждена прятаться от своих тупоголовых поклонников на Мэдисон-авеню или бульваре Сайсет. Все вышеизложенное не что иное, как приглашение попробовать свить гнездышко здесь у меня в „Реддиш-Хаусе”».

Расстанься с кино и веди ту жизнь, какая тебе самой нравится; кто бы мог подумать, но именно так и поступит кинозвезда, игнорируя и любимое прежде творчество, и свою мировую славу…

Так и не встретившись с любимой, проводившей дни в объятиях Джорджа Шлее, Сесиль страдал и нервничал, мучился и писал трогательные письма…

«…Тем временем «Куин Мери» полным ходом удаляется прочь, и дни до прибытия должны казаться тебе абсолютно нереальными – вне времени, вне человеческих представлений. После чего ты прибудешь к себе на Манхэттен. А дальше что? Этому старому осетру придется предстать перед ликом разгневанной супруги. Боже упаси, чтобы я когда-нибудь узнал всю подноготную этих Шлее, и к тому времени, когда «Куин Мери» вернется, заправится и снова ринется через Атлантику, надеюсь, она захватит с собой и меня».

А когда закончился октябрь, Сесиль Битон действительно отплыл через Атлантику, чтобы по заведенной уже традиции провести за океаном три зимних месяца, работая на журнал «Вог».

Через годы Сесиль – оставшийся в жизни Греты Гарбо, напишет о Джордже Шлее – также постоянно присутствовавшем в жизни звезды: «Она снова опутана по рукам и ногам своей странной преданностью этому довольно-таки зловещему Распутину из «Дорожной Компании», и я даже не представляю, удастся ли ей когда-нибудь освободиться от этих пут. Этот ее друг ужасно ревнив и настоящий хищник. Он словно околдовал ее. Все это весьма прискорбно. Когда мы все-таки встречаемся, то пылаем, как два дома, охваченные пламенем. Непохоже, однако, чтобы ей снова удалось улизнуть от него»; «…то, как ему удалось взять в свои руки интересы Гарбо, вселяет тревогу, и я не вижу никакой возможности освободить ее из-под его влияния; и хотя общество друг друга их больше не возбуждает и они частенько сидят, не проронив ни слова, она придает чувство важности его тоскливому существованию, и вряд ли он позволит ей выскользнуть из его мертвой хватки. Она же, в свою очередь, до глубины души глубоко тронута его преданностью и его попытками помочь ей, и это еще теснее привязывает их друг к другу».

В те же годы давняя подруга актрисы Мерседес де Акоста тоже с горькой язвительностью подметит: «Какая жалость, что столько драгоценного времени растрачивается впустую. Влияние зашло столь далеко, что она начала разговаривать при помощи «знаменитых» коверканных «шлеизмов» – этакой смеси славянского и бруклинского диалектов с детским сюсюканьем! Какое низкое падение для столь благородного существа, какое до обидного бессмысленное существование!»

В чем загадка этой странной на первый взгляд связи Греты Гарбо и Джорджа Шлее, мы расскажем чуть позже…