От Ариев до Викингов, или Кто открыл Америку - Фарли Моуэт Страница 17

И вот в один из летних дней целая эскадра кораблей, обтянутых шкурами, отправилась в Ирландское море. В центре этой эскадры находился и массилиотский голкас с Пифеем на борту.

Однако вскоре возникла серьезная проблема. Несмотря на все старания своей команды, голкас не мог поспеть за судами северян. Как только тянул свежий бриз, греческий корабль безнадежно отставал от легких, обтянутых шкурами судов туземцев. Тогда моряки с Альбы деликатно спустили паруса.

Следующим пунктом на пути легендарного плавания Пифея стал остров Мэн. Миновав его, корабли вышли из Ирландского моря в Минч. Здесь им стали то и дело встречаться рыбаки и охотники на морского зверя с островов, название которых, согласно записи Пифея, звучит как Эбуды — Эбудские острова. В наши дни они носят название Гебридских островов.

И вот наконец все известные острова и земля остались за кормой, и массилиоты почувствовали, что попали в некий неведомый мир. От пустынных берегов в глубь территории тянулись безжизненные топи, болота и низины, поросшие густыми зарослями вереска, а в отдалении темнели голые скалы. Но хотя земли казались лишенными всяких признаков жизни, воды здесь изобиловали рыбой, моржами и китами. Более того, в Северном Минче Пифею посчастливилось даже собственными глазами увидеть огромных морских чудищ — секачей со страшными клыками, о которых он столько слышал.

Следующая его запись была сделана на широте Лох Брума, где корабли были вынуждены укрыться от шторма. Их появление привлекло к берегу жителей окрестных пастушеских и рыбачьих деревень. И когда мореходы продолжили свой путь, к ним присоединилась целая флотилия маленьких местных суденышек, у которых вызвал восхищение и сам голкас, и его экипаж, ибо массилиоты по-прежнему плыли с ними.

И хотя и одежды, и орудия, и многие черты бытового уклада двух этих народов разнились достаточно сильно, сами люди были весьма похожи друг на друга. И те и другие были не слишком крепкого телосложения, но отличались силой и выносливостью. Оба народа были темноволосыми, темноглазыми и имели смуглый, оливковый цвет кожи. Нрав у обоих отличался живостью и жизнелюбием. По правде говоря, Пифею показалось даже, что жители Альбы — дальние родственники их, греков, если бы только не их странный язык, который был грекам совершенно непонятен и все переговоры приходилось вести через переводчиков.

И вот наконец корабли обогнули мыс Гнева (Рот) и продолжили плавание в бурных водах Пентленд Фирт. Остров Альба остался к югу отсюда. А на севере раскинулись два архипелага, один из которых Пифей назвал Оркады — острова Орки. Согласно Диодору Сицилийскому, греческому писателю и географу I в. до н э., Пифей назвал северо-восточную оконечность острова Британия (сегодня именуемую Кейтнесс) Оркадским полуостровом [9].

Наконец корабли жителей Альбы один за другим начали отделяться от эскадры, возвращаясь в свои родные порты. Однако голкас в сопровождении сильно поредевшего эскорта продолжал идти все дельте и дальше на север, минуя проливы и узкие проходы между бесчисленными островами Гипербореи.

И вот путешественники оставили за кормой громоздящиеся прибрежные утесы острова Хой и очутились в Хой Саунде. На поделенных на небольшие наделы низменных землях вокруг Лох Стеннесса возвышался целый ряд странных монументальных сооружений, которые произвели сильное впечатление даже на массилитов, повидавших на свете немало диковин. Наиболее грандиозным из них был Мээшоу, величественный холм, возвышающийся над огромным сводом, размеры и уровень исполнения которого остаются непревзойденными среди всех мегалитических сооружений подобного рода. На расстоянии мили с небольшим от Мээшоу находились загадочные церемониальные круги, состоящие из каменных столбов-колонн, некоторые из которых достигали в высоту восемнадцати футов и весили несколько тонн. Знаменитый Бродгатский круг, построенный как минимум за две тысячи лет до эпохи Пифея, а также расположенные неподалеку Буканский круг и Стеннесские Стоячие Камни по-прежнему представляли собой памятники, ради которых стоило побывать на Оркадах.

Пока голкас неторопливо проплывал мимо этих островов, массилиоты не уставали восхищаться тем, с каким искусством островитяне научились использовать слоистый красный песчаник, на долю которого приходилась большая часть их земель. Леса и древесины здесь почти не было, и песчаник с успехом заменял их. Он служил не только строительным материалом, из которого были возведены практически все дома; из тесаных плит песчаника были сделаны и столы, и полки, и шкафы, и скамьи, и рамы-ящики для постелей. Стены, выложенные из сухих плит песчаника, пригнанных одна к другой настолько плотно, что казалось, будто они сварены или сплавлены, тянулись во всех направлениях по голым склонам и вересковым пустошам. Причалы в гавани, молы и стены в порту, загоны для овец — список этот можно продолжать до бесконечности — были искусно сложены из песчаниковых плит. Даже на борту кораблей и лодок, сделанных из плотно сшитых шкур животных, было немало плит из красного песчаника, выполнявших роль балласта. Кладка во всех сооружениях была настолько аккуратной, что строительный раствор применялся очень редко. Небольшие количества извести изготавливались из пережженных раковин морских моллюсков. Жители Северных островов были главным образом искусными каменщиками и хранили верность камню.

Городов у них не было; вместо этого они жили небольшими общинами или кланами. Поселения их состояли из дюжины-другой построек, сложенных из каменных плит и обложенных дерном. А их низкорослые коровы, лошади, овцы и даже гуси почти круглый год жили под открытым небом.

Студеные зимы и прохладные, сырые лета, преобладавшие на островах, вызывали постоянные неурожаи и падеж скота, что влекло за собой массовые переселения жителей на континент; однако для обитателей Северных островов это не представляло особых проблем. Если их домашние животные давали малый приплод и не могли прокормить хозяев, те выходили на лодках в море — этот неиссякаемый источник пищи. Таким образом, жители не имели фатальной зависимости ни от плодов земли, ни от даров моря. Грузы товаров — ту самую «валюту», которую они каждый год отправляли в южные порты, — можно было обменять и на зерно, и на муку, и на любые прочие продукты.

Гости из стран Средиземноморья считали эти острова холодными, сырыми и продутыми всеми ветрами, однако отмечали, что люди, обитающие на здешних землях, живут не только в мире и довольстве, но и — по меркам того времени — даже зажиточно.