Бесчестие миссис Робинсон - Кейт Саммерскейл Страница 17

Какое-то время известный психиатр — или «доктор для помешанных» — Джон Конолли лечил Кэтрин Кроу в частной психиатрической лечебнице в Хайгейте, к северу недалеко от Лондона. «Когда она поступила сюда, ее галлюцинации развеялись, как сон, — сказал доктор Конолли другу романистки Джорджу Комбу. — Разве не свирепствует эпидемическое влияние, поражающее умы множества людей пустыми верованиями, как в Средние века — склонностью к бесконечным танцам?» Из Хайгейта миссис Кроу поехала на гидротерапевтический курорт в Малверне, где принимала водолечение. В письме, опубликованном в «Дейли ньюс» 29 апреля, она отрицала свое безумие, но признавала, что перенесла в феврале «хроническое желудочное воспаление» и, находясь в беспамятстве, посчитала, что ею руководят духи.

История о блуждании миссис Кроу нагишом была подтверждена Робертом Чемберсом, который в письме от 4 марта 1854 года рассказывал, как друзья писательницы, обнаружив ее раздетой рядом с домом, спасли женщину от «жуткого состояния обнажения в припадке безумия». Она считала себя невидимой, но кончила тем, что скинула достоинство и разум, явив миру свои галлюцинации.

* * *

В конце мая Генри оставил планы создать школу [53]и уведомил Джона Тома об увольнении с поста гувернера. Изабелла пришла в страшное смятение. В субботу 3 июня — ясный день с проблесками солнечного света и свежим северным ветром — она послала Альфреда за Томом к нему домой на Лондон-роуд, на восточной окраине Рединга. Она неделю не видела молодого человека и встревожилась, когда он не пришел сразу же: «подавлена, озабочена, несчастна, беспокойна, слезы на глазах». Она оделась и заказала обед, все еще надеясь, что он придет. Наконец он появился: «В 12 я услышала его голос с голосами мальчиков, но была слишком взволнована, чтобы принять его, и побежала в комнату бледная, как привидение, но, немного придя в себя, спустилась и встретилась с ним в своей комнате». Он казался таким же изнуренным и встревоженным, как Изабелла. «Выглядел он худым, бледным, измученным, взволнованным, отчаявшимся. Я никогда не видела человека, настолько переменившегося в худшую сторону за одну неделю; его большие глаза казались бледными фиалками в тени тяжелых, нависающих век; щеки впали, и во всем его облике сквозило сильное уныние. Он сказал, что хворал и находится в отчаянии из-за внезапного увольнения». Если он был опустошен, то Изабеллу переполняли ответные эмоции, к глазам подступили слезы, обдало жаром. «Я едва владела собой, чтобы поддерживать разговор, и у меня мучительно разболелась голова; щеки пылали, на глаза каждую секунду наворачивались слезы, голос прерывался».

Когда она восстановила душевное равновесие, они говорили «долго и откровенно». Изабелла критиковала Генри за его «гордость и упрямство» в столь внезапном увольнении Джона Тома. Том признался, что не знает, как ему быть дальше. «Он подробно описал свои невзгоды: тяжелая работа в Шотландии, увольнение отовсюду из-за отсутствия университетского образования». Она сочувствовала его положению — подобно ей, он не получил полного образования, ему никуда не было хода, что обрекало его на скучную работу — и пыталась ободрить его мыслями о будущем: «Мы строили планы, в основном, если не все, безнадежные».

Его отчаяние отвлекло ее от собственных печалей: «Мы полчаса гуляли по саду, и мне стало лучше, а затем пообедали в прекрасном настроении, но болезненная бледность так и не покинула его лица». Потом они сидели в ее комнате, разговаривая о скульптуре, живописи и Италии. Изабелла предложила Тому кофе и виски, он не отказался и достаточно «оживился», чтобы пешком сопроводить Изабеллу с сыновьями, когда днем они совершали верховую прогулку. Альфред пошел к Тому — взять «Диккенса и проч.», написала она; гувернер, должно быть, собирал книги — а затем молодой человек верхом проводил Изабеллу и мальчиков до Уайтнайтс-парка. Они сидели со своими книгами у озера, но «говорили так много, что было не до чтения». Изабелла предложила Тому в виде подарка пятнадцать фунтов стерлингов, от которых он отказался, и взяла адрес его матери, обещав писать. «Это был практически последний наш разговор, — написала Изабелла, — и наши чувства были обострены, хотя и не совсем печальны. Он рад был, по его словам, что вообще приехал в Рединг, я тоже». Они оставались в парке до его закрытия, когда их попросили удалиться.

Изабелла и мальчики вернулись в Рипон-лодж. Генри приехал домой к чаю и держался «вежливо», отметила Изабелла. Ели они вместе. Остаток вечера она писала и легла в постель в полночь.

Когда Том оставил свою службу у Робинсонов в том месяце, Изабелла побудила его посетить новое водолечебное заведение Эдварда Лейна в Мур-парке, рядом с Фарнемом в Суррее, что в двадцати милях к югу от Рединга [54]. Лейны и леди Дрисдейл переехали туда из Эдинбурга в марте, чтобы вступить во владение курортом, принадлежавшим известному гидротерапевту доктору Томасу Сметерсту. Том принял предложение Изабеллы [55], надеясь, что отдых в Мур-парке ослабит его зависимость от курения, алкоголя и опиума. Эдвард, в качестве любезности Изабелле, мог согласиться полечить неимущего гувернера по льготным расценкам.

Мур-парк стал оздоровительным учреждением, о котором мечтал Эдвард. Он рекламировал новую клинику среди друзей в Шотландии и через рекламные объявления в таких изданиях, как «Атенеум», «Морнинг пост» и «Таймс». Каждый вторник он приезжал в Лондон для бесед с потенциальными пациентами между 10.30 и 12.30 утра в конторе в Мейфэре. Брал он за консультацию гинею, а базовая стоимость лечения на курорте составляла от трех до четырех гиней в неделю, дополнительные четыре шиллинга обеспечивали банщика, который мыл и растирал пациента, и пять шиллингов — камин в комнате. Эдвард надеялся, что они с семьей и сами выиграют от переезда в здоровую южную местность. Доктор «всегда» отличался «хрупким здоровьем», писала Изабелла (он страдал от диспепсии), и Атти продолжал жаловаться на легкие.

Водолечение, появившееся в Шотландии и Англии в 1840-х, становилось популярным лечением неясных, связанных с неврозами заболеваний середины XIX века. Столетиями люди «принимали воды» на таких курортах, как Бат и Бакстон, но новый вариант водолечения, изобретенный в Силезии Винсентом Приснитцем в 1830-х, тяготел к более научному и систематическому подходу. Считалось, что погружение в горячие и холодные ванны и принятие душа может вернуть здоровье расстроенному организму. Эдвард Лейн говорил, что многие из его пациентов являлись жертвами мании, вызванной одержимостью работой («изнуренный непосильным трудом адвокат, политик или механик»), либо наркотиками и алкоголем («самоубийственные злоупотребления светского человека»). Искал помощи у доктора Лейна Чарлз Дарвин, охваченный тревогой по поводу своей «бесконечной книги о видах», работы, которая станет «Происхождением видов»: он страдал от ужасных приступов метеоризма, а также от тошноты, головных болей и вспышек экземы и фурункулеза. «Я видел много случаев жестокого несварения, — делился Эдвард с доктором Б. У. Ричардсоном в своем письме, — но не могу припомнить ни одного, при котором боль была бы настолько мучительной, как у него. Во время самых тяжелых приступов он казался почти сломленным страданиями, нервная система серьезно расшатывалась и в результате развивалась удручающе сильная временная депрессия» [56].