Трусливый ястреб - Роберт Мейсон Страница 17

Той же ночью, под бледным лунным светом мы отмечали полет за пивом. Четыре пилота маршировали вокруг бункера, держа по закрытой банке пива в руке. С торжественным скандированием «О благородный господин» они пришли на поклон к Филдсу, который хохотал, сидя в шезлонге. Пилоты поставили пиво на бункер и отступили в той же манере, с чувством выполненного долга. Из ста ящиков, которые Нэйт и Кайзер забрали из Куинёна, выжили всего четыре банки.

«Змеи» подкинули нам достаточно пива для гулянки. Мы расселись вокруг бункера в ожидании рассказа Нэйта и Коннорса.

– Я шел на двух тысячах футов с Кайзером, когда они ударили, – начал Нэйт. – Я не видел, где они сидели, слышал только выстрелы. Две очереди пробили линию топлива рядом с двигателем, и через пару секунду он затих.

– Затих – не то слово, – вклинился Кайзер. – Я слышал звук собственного сердца.

– Я первый раз в жизни попал в авторотацию. Снизил шаг и начал искать место для посадки. Тонна пива в грузовом отсеке ускорила спуск, но я справился.

– Ага, – вклинился Кайзер, – справился! Загнал полозья на два гребаных фута в землю. Справился он…

– Ладно, сел жестковато. Но ничего не погнул, – пояснил Нэйт.

– Да плевать, мог бы и погнуть. Я рад, что вы здесь, – улыбнулся Филдс. – Что потом?

– Ну, мы оказались в траве по самые помидоры с видом на джунгли. Когда нас подбили, Кайзер вызвал подмогу по резервному каналу. Старший механик и пулеметчик засели за пушки и стали нас прикрывать, – Нэйт держал дымящуюся трубку в одной руке, а второй рукой поддерживал локоть. Во время рассказа он выгибал спину и периодически для эффекта махал трубкой, как указкой. – Мы по-любому сели далеко от вьетконговцев, стрельбы больше не было. Примерно через две минуты за нами прилетела вертушка «Змей», они связались с нами по радио, проверили обстановку и спустились вниз. Мы забрали радиостанцию и пулемет с собой. Кайзер хотел прихватить пивка, но «Змеи» не готовы были ждать. Как только затащили свои задницы в вертушку, «Змеи» дали по газам. – Нэйт указал трубкой вверх. – Пока нас забирали «Змеи», майор Филдс вместе с Коннорсом и Банджо подлетели на боевой вертушке. Мы пересели к ним на полпути и полетели обратно. От момента, как мы покинули свою упавшую машину, и до момента, как вернулись к ней снова, прошло где-то полчаса.

Нэйт махнул в сторону Коннорса.

– Моя очередь? – Коннорс улыбнулся. – Че уж там, когда мы добрались до места, гуки успели здорово поработать. Я видел, как они улепетывали обратно в джунгли, пока мы кружили вокруг. Вертушка нырнула за ними, но было поздно. Когда командир дал добро, мы высадились. – Коннорс остановился, шепнул что-то на ухо Нэйту, и они вместе заржали. – Парни, чтоб вы понимали, трава в том месте была жуть какой высокой. – Коннорс глотнул пива. – Гуки и правда успели здорово поработать. Кажись, они пытались вывести машину из строя и не жалели на это времени: изрезали кресла в лоскуты, размазали дерьмо по приборной панели, закидали грязью кабину и напихали палок в «адскую дыру». Короче, изобретательные парни. Но с одним они угадали. Утащили все ящики пива до единого. И это настоящий терроризм.

– Но… – добавил Нэйт, подняв брови.

– Но: они не заметили один ящик. Он упал в траву, и никто не подозревал о его существовании, пока я не посадил свою вертушку прямо на него.

Филдс уже натурально рыдал от смеха.

– Но, – продолжал Коннорс, – я смог спасти только несколько банок.

Коннорс указал на четыре «Бадвайзера» у бункера. Мы взревели. Коннорс высоко поднял одну банку и провозгласил:

– За «Пасторов»! Да будет больше пива и меньше стрельбы!

Вскоре небо почернело и посыпались первые капли дождя, поэтому гулянка закончилась рано. Когда грозовые тучи затянули луну, я вспомнил, что не успел прорыть дренажную борозду вокруг своей палатки.

– Черт, если ко мне внутрь заползет змея, я скорее буду лежать внутри и дам ей себя цапнуть, чем выскочу под этот сраный дождь, – голос Реслера глухо пробивался сквозь брезент палаток.

– Змея? – выкрикнул Лиз.

Его палатка стояла с другой стороны от Реслера. Дождь поливал так ожесточенно, что казалось, он разрывает брезент. Створки моей палатки были плотно застегнуты, и я наблюдал за ручейками, бежавшими мимо нижнего края брезента к задней части палатки. На месте, где вода капала на земляной пол, мне пришлось соорудить дренаж и выцарапать канавку наружу при помощи перочинного ножа.

Я написал ночное письмо Пейшнс. Рассказал ей про свою палатку, отсутствие полетов, напряженную обстановку по периметру и про сержанта, которого укусила змея. Он не проверил свою постельную скатку, забрался внутрь и попался. К счастью, было противоядие, которое, по слухам, болезненней укуса.

Поверх раскатов грома я слышал глухие звуки минометов и артиллерии с соседних позиций. Треск мелкокалиберных орудий доносился отовсюду. Я сочувствовал солдатам караульной службы, которым выпало дежурить в такую ночку.

Внутри палатки послышался шорох. Я замер и почувствовал, как что-то холодное извивается на лодыжке. Змея? Что делать? Если буду дергаться или кричать – ужалит. Под барабанную дробь дождя я обливался потом в душной палатке. Когда незваный гость добрался до колена, я узнал его и быстро откинул боковую створку – гигантский коричневый мотылек метнулся в сторону соседней палатки.

– Змея! Змея! – приглушенные вопли Коннорса перекрыли шум дождя. Я высунул голову наружу и посветил фонариком в его сторону. На месте было пусто. Коннорс и его палатка провели остаток ночи в палатке общего назначения.

Сидя в палатке, я натягивал сапоги. Шторм прекратился еще ночью. Утро было ясным и даже солнечным. Моррис и Декер брились, используя свои каски на манер раковин. Я заправил штанины внутрь сапог и побрел к импровизированному писсуару, не надев футболки. Дождь вымыл часть аммиачного запаха, который наполнял область возле пустого корпуса реактивного снаряда, врытого в землю. Подобные писсуары были стратегически расположены вокруг участка нашей роты. Они безупречно работали до тех пор, пока не переполнялись. Почва впитывала столько, сколько могла. Залитые до краев писсуары источали такой запах, что по ночам мы находили их без фонарика.

Я подумывал о том, чтобы вернуться в палатку и побриться перед завтраком, как вдруг заметил толпу вокруг бункера.

– Твою мать, это просто невероятно! – Шейкер расхаживал взад-вперед. – Я просил вас построить чертов бункер. Бункер! А вы что сотворили?! Гребаную кучу дерьма под мешковиной! Вот что вы сотворили!

Бункер развалился. Деревья и стальные листы торчали в разные стороны, а посреди всего этого валялись мешки с размокшим песком. Гора обломков была всего два фута в высоту.

– Да ну вас на хер. – Шейкер в ярости удалился.

– Наверно, надо было делать стены потолще, – подытожил Реслер.

* * *

Практически все до единого в роте трудились в поте лица каждый день. Новые палатки росли как грибы, и их тросовые растяжки мешались под ногами. Ротная дорога была готова. Мы копали канавы вокруг палаток и продолжали выкорчевывать пеньки в зоне «Гольф». Проект с бункером был отложен. Я до сих пор жил в походной палатке, но мне удалось значительно снизить свои шансы получить укус змеи за счет втиснутой внутрь раскладушки. Помогло. Построения на уборку продолжались, даже когда из мусора остались одни щепки и опилки. Свежая грязь, раскиданная повсюду, служила доказательством проделанной работы.