История Египта c древнейших времен до персидского завоевания - Джеймс Брэстед Страница 17

Из придворных обычаев постепенно выработался сложный официальный этикет, за строгим соблюдением которого даже и в эту отдаленную эпоху следило множество пышных маршалов и придворных камергеров, находившихся для этого постоянно во дворце. Таким образом возникла придворная жизнь, сходная, вероятно, с той, которую мы находим теперь на Востоке. О ней мы получаем некоторое представление уже из многочисленных титулов придворных вельмож того времени. С тщеславной гордостью приводят они свои титулы на стенах гробниц вперемежку с громкими обозначениями своих высоких обязанностей и чрезвычайных привилегий, которыми они пользовались в кругу приближенных к царю лиц. Существовало много рангов, и преимущества каждого со всеми тонкостями старшинства строго соблюдались и отмечались придворными маршалами при всех торжественных выходах и царских приемах. Для каждой потребности царской особы имелся специальный придворный вельможа, на чьей обязанности лежало ее удовлетворение и который носил соответствующий титул, например придворного врача или придворного капельмейстера. Несмотря на сравнительно простой туалет царя, целая небольшая армия изготовителей париков, сандальных мастеров, парфюмеров, прачечников, белильщиков и хранителей царского гардероба толпилась в покоях фараона. Они приводят свои титулы на своих надгробных плитах с видимым удовлетворением. Так, если брать первый попавшийся пример, один из них называет себя «смотрителем ларца с косметикой, ведающим искусство косметики к удовлетворению своего владыки, смотрителем косметического карандаша, носителем царских сандалий, ведающим все касающееся царских сандалий, к удовлетворению своего владыки». Любимая жена фараона была официальной царицей, и ее старший сын обыкновенно еще при жизни отца назначался наследником царского престола. Но как и при всех восточных дворах, существовал еще царский гарем с множеством одалисок. Масса сыновей окружала обыкновенно монарха, и огромные доходы дворца щедро распределялись между ними. Один из сыновей царя IV династии Хафра оставил после себя частную собственность, состоявшую из четырнадцати городов, одного городского дома и двух владений в царской резиденции-городе при пирамиде. Кроме того, обеспечение его гробницы состояло из двенадцати других городов. Но принцы не вели праздной и роскошной жизни, а помогали своему отцу в управлении. Мы увидим их занимающими некоторые из наиболее трудных должностей на государственной службе.

Как ни высоко было официальное положение фараона как августейшего бога во главе государства, он поддерживал тем не менее тесные личные отношения с наиболее выдающимися представителями знати. Будучи принцем, он воспитывался вместе с группой юношей из знатных семей, и они вместе обучались благородному искусству плавания. Завязавшиеся таким путем в юности дружеские и интимные отношения должны были оказывать могущественное влияние на монарха и в последующие годы его жизни. Мы находим, что фараон отдает свою дочь в жены одному из вельмож, с которым он воспитывался в юности, и строгий декор дворца нарушался ради этого фаворита; а именно в официальных случаях он не должен был лобызать прах у ног фараона, но пользовался небывалой честью целовать царскую ногу. Поскольку дело касалось приближенных, это была простая формальность; в частной жизни фараон не задумывался сидеть просто, без всякого стеснения рядом с одним из своих фаворитов, в то время как прислуживающие рабы умащали их обоих. Дочь такого знатного человека могла стать официальной царицей и матерью следующего царя. Мы видим царя, осматривающего общественное здание вместе с главным архитектором, визирем. В то время как он восторгается работой и хвалит верного министра, он замечает, что тот не слышит слов царского благоволения. Возглас царя приводит в движение ожидающих придворных, и пораженного ударом министра быстро переносят в сам дворец, где фараон поспешно призывает жрецов и главных врачей. Он посылает в библиотеку за ларцом с медицинскими свитками, но все напрасно. Врачи объявляют состояние визиря безнадежным. Царь подавлен горем и удаляется в свои покои помолиться Ра. Затем он приказывает сделать все приготовления к погребению умершего вельможи, велит изготовить гроб из черного дерева и умастить тело в своем присутствии. Наконец, старшего сына умершего уполномочивают выстроить гробницу, которая будет затем обставлена и обеспечена вкладами царем. Отсюда ясно, что могущественнейшие вельможи в Египте были связаны с особой фараона тесными узами кровного родства и дружбы. Такие отношения старательно поддерживались монархом, и в эпоху IV и начала V династии мы находим черты древнего государства, где ближайший к царю круг лиц напоминает большое семейство. Как мы видели, царь помогал всем его членам при постройке и устройстве их гробниц и выказывал величайшую заботу об их благоденствии, как в этой жизни, так и в той.

В теории не было никого, кто бы ограничивал могущество фараона как главы управления. В действительности же он должен был считаться с требованиями того или другого класса, той или иной могущественной фамилии, партии или отдельных лиц, наконец, гарема совершенно так же, как и его преемники на Востоке в начале XX века. Эти силы, оказывавшие в большей или меньшей степени воздействие на его повседневную деятельность, могут быть прослежены нами в ту отдаленную эпоху, лишь поскольку перед нами медленно вырисовывается в своих основных чертах государство, слагавшееся под их влиянием. Несмотря на роскошь, о которой свидетельствует организация придворного штата, фараон не вел жизнь расточительного деспота, какую мы нередко встречаем при мамлюках в мусульманском Египте. По крайней мере, в эпоху IV династии он, еще будучи принцем, занимал трудные должности по надзору за работами в каменоломнях и копях или же помогал отцу, исполняя должность визиря или первого министра, причем он приобретал еще до своего вступления на престол драгоценный опыт в делах управления. Он был образованным и просвещенным монархом, умевшим читать и писать и нередко бравшимся за перо, чтобы составить благодарственное или поощрительное письмо какому-нибудь заслуженному государственному чиновнику. Он постоянно принимал своих министров и инженеров для обсуждения потребностей страны, в особенности сохранения запасов воды и расширения оросительной системы. Главный архитектор присылал планы устройства царских поместий, и мы видим монарха, обсуждающего вместе с ним вопрос о выкапывании в одном из них озера длиной в 2000 футов. Он прочитывал много утомительных свитков государственных бумаг и диктовал депеши начальникам работ на Синайском полуострове, в Нубии и Пунте, на южном берегу Красного моря. Заявления тяжущихся наследников проходили через его руки и, вероятно, не всегда из одной только рутины прочитывались его секретарями. По окончании занятий в царских канцеляриях монарх отправлялся на носилках в сопровождении визиря и свиты осматривать свои постройки и общественные работы, и его рука давала себя чувствовать во всех важнейших делах страны.

Местонахождение царской резиденции определялось в значительной степени тем местом, где фараон строил пирамиду. Как мы уже видели, дворец и город, состоявший из домов придворных и иных строений, имевших отношение ко двору, лежали, вероятно, у подножия плоскогорья пустыни, на котором вырастала пирамида. От династии к династии, а иногда из царствования в царствование следовал город за пирамидой, причем легкая постройка дворцов и вилл не оказывала серьезных препятствий для такой подвижности. После III династии резиденция находилась всегда по соседству с позднейшим Мемфисом. Сам дворец состоял из двух частей или, по меньшей мере, имел спереди двое ворот, соответственно двум древним царствам, объединенное управление которыми находилось в нем. На древнейших изображениях дворцового фасада, вроде тех, которые имеются на надгробной плите «змеиного» царя Сета, можно ясно различить те и другие ворота. Каждая дверь или ворота имели особое название, обозначавшее царство, к которому они принадлежали. Так, Снофру назвал одни ворота своего дворца «Воздета Белая Корона Снофру на Южных Вратах», а другие – «Воздета Красная Корона Снофру на Северных Вратах». В течение всей египетской истории дворцовый фасад обозначался как «двойная передняя сторона», и, когда писец чертил слово «дворец», он часто ставил позади него знак двух домов. Царская канцелярия часто обозначалась как «двойной кабинет», хотя маловероятно, чтобы было два таких бюро, одно для Севера и другое для Юга. Разделение, вероятно, не шло далее чисто внешней символики двух дворцовых ворот. То же, без сомнения, справедливо и относительно центрального управления, взятого в целом. Так, мы слышим о «двойной житнице» и «двойном белом доме» как подразделениях сокровищницы. То и другое, без сомнения, не отвечало больше не существовавшим двойным организациям; они стали фикцией, сохранившейся от эпохи двух первых династий, но такая двойственность в наименовании удержалась навсегда в позднейшей правительственной терминологии. К дворцу примыкал обширный двор, с которым сообщались «палаты» или канцелярии центрального управления. В общей совокупности дворец и примыкавшие к нему канцелярии были известны под названием Большой Дом, представлявшего собою, следовательно, не только центр администрации, но и жилище царского дома. Здесь было средоточие всей системы управления, ответвления которой расходились по всей стране.