Исход - Леон Юрис Страница 17

Марк закурил сигарету, прошелся по комнате и стал забрасывать Ари вопросами. Казалось, тот все предусмотрел. Здесь определенно чувствовалась возможность сделать несколько сенсационных репортажей. Марк попытался прикинуть, каковы шансы на успех невероятного плана Ари. Получалось не больше чем половина на половину. Паркер, однако, учитывал, что Ари — парень чертовски храбрый и ловкий и знает установленные англичанами на Кипре порядки как свои пять пальцев. К тому же у Бен Канаана есть помощники, которым такое дело вполне по плечу.

— Я согласен, — решил Марк.

— Прекрасно, — ответил Ари. — Я знал, что вы не упустите такой шанс. — Он повернулся к Китти. — Миссис Фремонт, неделю тому назад вам предложили работу в детской зоне. Что вы решили?

— Я решила отказаться.

— Может, передумаете, чтобы помочь Паркеру?

— На что нам Китти? — вмешался Паркер.

— Все учителя, няни и прочие работники с воли — евреи, — ответил Ари, — и мы должны исходить из предположения, что все они у англичан на подозрении.

— В каком смысле на подозрении?

— В сотрудничестве с Моссадом. Вы христианка, миссис Фремонт. Нам кажется, что женщина вашего происхождения сможет действовать гораздо свободнее.

— Другими словами, вы собираетесь использовать Китти в качестве курьера?

— Более или менее. Мы подделываем в лагере документы, которые нам потом понадобятся.

— Пожалуй, лучше предупредить вас заранее, — сказал Марк, — я не пользуюсь особыми симпатиями англичан. Не успел я спуститься с самолета, как адъютант Сазерленда явился засвидетельствовать мне свое почтение. Мне, правда, это вряд ли помешает, но, если Китти будет работать в Караолосе, они, пожалуй, заподозрят, что она пошла туда по моему заданию.

— Наоборот. Они будут уверены, что вы никогда не послали бы ее работать в Караолос.

— Не знаю. Возможно, вы и правы,

— Конечно, я прав, — сказал Ари. — Допустим, произойдет самое худшее: миссис Фремонт попадается с фальшивыми бумагами. Она решительно ничем не рискует. В худшем случае ей будет немного неловко, ее возьмут под наблюдение или выпроводят с Кипра.

— Минуточку, — сказала Китти. — Я слышала, как вы тут распоряжаетесь моей судьбой. Мне очень жаль, что мне вообще пришлось присутствовать при этом разговоре. Я не собираюсь идти работать в Караолос, мистер Бен Канаан, и не хочу быть замешанной в ваши дела.

Ари бросил быстрый взгляд на Марка. Тот только пожал плечами.

— Она совершеннолетняя.

— Я думал, вы с Паркером друзья.

— Мы и есть друзья, — сказала Китти, — и я вполне понимаю, почему он заинтересовался этим делом.

— Не понимаю, как это вы можете не быть заинтересованной. Сейчас конец сорок шестого года. Через несколько месяцев вторая годовщина победы, а множество людей все еще находится за колючей проволокой в нечеловеческих условиях. В Караолосе есть дети, которые просто не представляют себе жизни вне колючей проволоки. Если мы не заставим англичан отказаться от их политики, у этих детей появится шанс провести здесь всю жизнь.

— Вот именно, — возразила Китти, — все, что имеет отношение к Караолосу, безнадежно связано с политикой. Я уверена, что у англичан есть свои соображения, и не хочу принимать чью-либо сторону.

— Миссис Фремонт, я был капитаном английской армии, награжден крестом за отвагу. Среди моих лучших друзей есть англичане. Десятки английских солдат и офицеров, не согласных с тем, что делается в Палестине, помогают нам днем и ночью. Тут политика ни при чем, речь идет о простой человечности.

— Сомневаюсь в вашей искренности… С чего бы вы стали рисковать жизнью трехсот детей?

— Жизнь должна иметь цель, а в Караолосе жизнь лишена цели, — сказал Ари. — Борьба за свободу — это цель. В Европе четверть миллиона людей мечтают попасть в Палестину. Любой из них с радостью поднялся бы на борт нашего судна, если бы ему предоставилась возможность.

— Вы очень ловки, мистер Бен Канаан. Мне вас не переспорить. У вас на все заготовлены ответы.

— А я думал, вы сестра милосердия.

— В мире достаточно горя, и есть тысячи мест, где моя работа так же нужна, как в Караолосе. С той лишь разницей, что там это не связано с политикой.

— Почему бы вам сначала не съездить в Караолос, а уж тогда окончательно решать?

— Вам не удастся перехитрить меня. Я работала медсестрой в ночную смену на станции «Скорой помощи» и навидалась калек. Вам вряд ли удастся показать мне что-то такое, чего бы я не видывала раньше.

В комнате воцарилась тишина. Ари глубоко вздохнул и поднял руки в знак того, что сдается.

— Жаль, — произнес он. — Через пару дней мы с вами увидимся, Паркер.

Он повернулся к двери.

— Мистер Бен Канаан, — сказала Китти, — а вы уверены, что я не выдам ваш план нашим общим друзьям?

Ари обернулся и посмотрел ей прямо в глаза. Она сразу поняла, что сказала что-то не то. Жесткая улыбка скривила его губы.

— Кажется, в вас заговорило женское самолюбие, и вы хотите, чтобы последнее слово осталось за вами. Я редко ошибаюсь в людях, просто не могу позволить себе этого. Мне нравятся американцы, у них еще не совсем вывелась совесть. Когда она проснется и у вас, можете найти меня у господина Мандрии — я буду рад показать вам Караолос.

— Вы очень уверены в себе, не так ли?

— В эту минуту я более уверен в себе, чем вы.

Ари вышел из комнаты.

Прошло несколько долгих минут, прежде чем спало напряжение, вызванное неожиданным визитом.

Китти сбросила туфли и села на кровать.

— Ты был прав, когда сказал, что нам предстоит интересный вечер!

— По-моему, ты правильно сделала, что не ввязалась.

— А ты?

— Я — другое дело. Тут всего на день работы, а может получиться нечто серьезное.

— А если бы ты отказался?

— О, они найдут другого журналиста в Европе и привезут его на Кипр. Они очень изобретательные люди. А я просто подвернулся им под руку.

— Марк, — задумалась Китти, — я вела себя очень глупо?

— По-моему, ты вела себя ничуть не глупее любой другой женщины. — Марк хотел дать ей понять, что от него ускользнуло, какое впечатление произвел на нее Ари.

— Мужчина он потрясающий. Когда ты с ним познакомился?

— Впервые я его встретил в Берлине в начале тридцать девятого, когда был в первой командировке от АСН. Он выполнял там задание Моссада — вывезти из Германии как можно больше евреев, прежде чем начнется война. Ему тогда едва перевалило за двадцать. Затем я его встретил в Палестине: он служил в английской армии. Это было во время войны, и у него было какое-то секретное задание. После войны говорили, что он то и дело появляется в Европе, покупает оружие, переправляет нелегальных беженцев в Палестину.