Ельцин как наваждение - Павел Вощанов Страница 17

– В аварию наш шеф сегодня утром попал!

– Как в аварию?! Жив?

– Жив, но подробностей не знаю. Сейчас еду к Суханову на Охотный. Ты приедешь?

– Выезжаю!

В офисе председателя парламентского Комитета по строительству, что в гостинице «Москва» на Охотном ряду, немноголюдно. Кроме Суханова и какого-то неизвестного мне парня, старательно играющего роль крутого охранника, только трое депутатов из Межрегиональной группы – Полторанин, Собчак и Попов. Очевидно, прослышали о происшествии и поспешили засвидетельствовать обеспокоенность. Ельцин у себя в кабинете, но пока Лев Евгеньевич к нему никого не пускает. Там над шефом колдует врач, Толя Григорьев, и, похоже, пробудет у него еще долго. Так что мы вполне можем попить чайку у Суханова, в его маленьком кабинете возле приемной, и расспросить о злоключениях сегодняшнего утра.

– Ох, ребята, не поверите, до сих пор руки трясутся!

Лев Евгеньевич подает знак, чтоб мы подсели к нему поближе, и, видимо, на всякий случай, понижает голос. Надо полагать, то, что он нам сейчас поведает, это не для посторонних ушей.

– Я с утра к нему поехал. Нужно было завезти кое-какие документы. Он еще с вечера мне сказал, что хочет с ними поработать дома. А тут, не знаю, что на него вдруг нашло: едем на Охотный, и все тут! Когда садились в машину, вроде был спокоен и даже весел, а едва подъехали к Горького, так в него словно бес вселился: поворачивайте налево! Водитель говорит: «Борис Николаевич, нет здесь левого поворота. Доеду до Белорусского и там развернусь», а тот аж покраснел от гнева: налево, я сказал! Ну, что тут можно поделать? Вы же знаете… В общем, дождались мы, когда в потоке машин появился небольшой разрыв, – и по газам! Проскочили бы, если б не троллейбус. Он как раз от остановки отъехал и всем, кто за ним был, обзор закрыл. Вот из-за него эти самые «Жигули», будь они неладны, и вынырнули. Водитель нас заметил, но уже поздно – машину его юзом несет, а мы у нее поперек дороги. И он нам прямо в заднюю дверцу! А возле нее, как на грех, шеф сидит. У меня аж сердце оборвалось.

Мы все трое автомобилисты, и не раз ездили тем маршрутом. А потому хорошо знаем, что из переулка Александра Невского на улицу Горького можно повернуть только направо, и никак иначе. Все прочие маневры исключены. Налево, в сторону центра, не только нельзя – невозможно, такой там сумасшедший поток в обе стороны. А светофора в том месте отродясь не было.

– Да-а, – Ярошенко сочувственно вздыхает, – хорошо, что все закончилось без увечий…

– Так самое обидное, что мы не первый раз там поворачиваем. Только раньше перед нами ехала наша машина сопровождения. А сегодня она отвозила на работу Толю Григорьева. Он рано утром приезжал Борю-маленького осмотреть (у того то ли температура, то ли кашель, не знаю точно). Все же думали, что до обеда шеф будет работать дома. Значит, эта машина нам не понадобится.

– И все-таки не понимаю, зачем было так рисковать?

Суханов вдруг преображается – наклоняется в нашу сторону и смотрит исподлобья с прищуром, словно хочет поведать великую тайну:

– А ведь это провокация!

Заявление производит сильный эффект – такого мы с Ярошенко никак не ожидали. Я вначале даже подумал, что ослышался:

– Провокация? Какая провокация?

Суханов и вовсе переходит на полушепот:

– Вчера шефу звонил Бакатин, приглашал его к себе в МВД. Шеф, конечно, отказался и уже хотел повесить трубку, но тот вдруг ему говорит: я распорядился, чтоб с завтрашнего дня рядом с вашим домом выставили пост ГАИ. Шеф спрашивает: это еще зачем? А тот: мол, в целях вашей безопасности.

Суханов умолкает. Мы ждем кульминации и развязки сюжета, но, похоже, Лев Евгеньевич рассчитывает на нашу природную сообразительность. И напрасно.

– И что из этого? В чем провокация-то?

– А вы не догадываетесь? – кажется, наши вопросы заставили Суханова усомниться в аналитических способностях собеседников. – Рассказываю еще раз: Бакатин сказал, что с сегодняшнего дня в том месте, где мы выезжаем на Горького, будет постоянно дежурить сотрудник ГАИ. Так? Так. Когда шеф приказал нашему водителю поворачивать, он в чем был уверен? В том, что там уже стоит гаишник и он, увидев нас, остановит движение. Ну, теперь улавливаете?

– Что-то не очень…

– Так гаишника же не поставили специально! – так, как сейчас выглядит Суханов, вполне вероятно, выглядел старина Ньютон, когда пытался втолковать непонятливым учениками историю с яблоком. – Провокация! А что же еще?!

Вот уже второй день Москва судачит об аварии на улице Горького. Версии самые разные – от «спецоперация КГБ» до «напился и сел за руль». Понятное дело, шефу больше нравится первая, поэтому он многозначительно отмалчивается. Но сегодня ГАИ Москвы распространила официальную информацию о происшедшем. Так что шефу пришлось высказаться по этому поводу. Правда, сделал он это как-то невыразительно – Валя Ланцева, выполняющая обязанности пресс-секретаря, подвела к нему двух затрапезного вида журналистов (кто такие? кого представляют?), и он проговорил текст, никак не стыкующийся с версией о провокации, которую за эти дни Лев Евгеньевич «по секрету» успел озвучить неоднократно.

– Напротив моего дома всегда ставили сотрудника ГАИ. Когда мы подъезжаем к перекрестку, он поднимает жезл, останавливает движение, и мы спокойно поворачиваем. В тот день он тоже поднял жезл. Я это видел. Поэтому и сказал своему водителю: давай, вперед! Но я не думал, что другие водители не заметят поднятого жезла. Мы уже объехали какой-то грузовик, и вдруг страшный удар в бок! Ничего больше не помню. Только дикая, понимаешь, боль в голове.

…Разговоры об аварии пошли на спад. Все последние дни я частенько ловил на себе насмешливые взгляды редакционной братии – они ждали, что накропаю очередную заметку «про Ельцина», в которой поведаю читателю о том, как коварный КГБ пытался устранить лидера и надёжу российского демократического движения. Но мне в этой истории не видятся ни злодей, ни жертва. Самое обычное ДТП, коих по Москве каждодневно случается великое множество. Да и Суханов, похоже, это воспринял как очевидное, а потому перестал изводить меня вопросами, насчет новой заметки, которую я писать и вовсе не думал.

Сегодня хочу сходить на пленарное заседание Верховного Совета СССР. Давненько не посещал, хочу послушать, о чем сейчас тревожатся наши избранники. Возле подъезда меня окликает какой-то мужчина. У меня на таких глаз наметан – по всему чувствуется, не штатский.

– Вы не очень торопитесь? Мне надо с вами поговорить.

– Тороплюсь, но не очень. Только вы для начала представьтесь.

Мужчина достает из внутреннего кармана куртки и, не раскрывая, как бы из-под полы показывает мне темно-вишневого цвета удостоверение с золотым тиснением: «Комитет Государственной Безопасности СССР». Выглядит это довольно забавно – так во времена моего студенчества спекулянты демонстрировали клиенту малогабаритный дефицит, от заграничной жвачки до сырокопченой колбасы.