Алхимия советской индустриализации. Время Торгсина - Елена Осокина Страница 16

Книгу Алхимия советской индустриализации. Время Торгсина - Елена Осокина читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!

Алхимия советской индустриализации. Время Торгсина - Елена Осокина читать онлайн бесплатно

Алхимия советской индустриализации. Время Торгсина - Елена Осокина - читать книгу онлайн бесплатно, автор Елена Осокина

Город влачил полуголодное существование. Деревня умирала. Причины бедственного положения крестьян очевидны. Развал крестьянского хозяйства в ходе насильственной коллективизации и растущие государственные заготовки, которые изымали из колхозов не только товарный, но и необходимый для собственного потребления продукт, подрывали самообеспечение крестьян. Вычищая крестьянские закрома, государство снабжало сельское население скудно и нерегулярно. В 1931–1933 годах городские жители, составляя не более 20% населения страны, получили около 80% государственных фондов муки, крупы, масла, рыбы, сахара; более 90% мясных продуктов, весь фонд маргарина, более половины фонда растительного масла, треть государственных фондов соли и чая. Деревне перепадали крохи. Да и то, что государство посылало в деревню, имело целевое назначение и шло в первую очередь на снабжение государственных служащих – работников политотделов машинно-тракторных станций и совхозов. В результате сапожник сидел без сапог: хлеборобы не имели в достатке хлеба; те, кто растил скот, не ели мяса, не пили молока. Бедствовали не только колхозники, но и те сельчане, которые получали государственный паек – работники МТС, совхозов, сельские учителя, врачи. Худо-бедно по карточкам им поступал только хлеб и сахар.

Рабочий Н. Д. Богомолов, который в составе бригады заготавливал хлеб в Центрально-Черноземном районе России, написал Сталину письмо. В нем Богомолов спрашивал, как разъяснить крестьянину, зачем ему растить хлеб и скот, когда государственные заготовки и снабжение оставляли его голодным. По словам Богомолова, в местном сельском магазине не было ничего, кроме трех носовых платков, десяти валяных серых сапог и половины полки вина.

Отдельные рецидивы голода случались в деревне даже в урожайные годы. Неурожай же, который государство не учитывало при составлении планов заготовок и снабжения, оборачивался массовым мором. Неурожайным был 1931 год, но планы заготовок пересмотрены не были. Сельские ресурсы были истощены, а следующий 1932 год, на беду, вновь стал неурожайным. План заготовок снижен не был, колхозы отказывались его принять, понимая, что их ждет голод. Под нажимом государственных заготовителей колхозы в 1932 году сдали все, что могли, но план так и не выполнили. В результате в 1932 и 1933 годах сельское население основных аграрных районов СССР, в первую очередь Украины, а также Белоруссии, Казахстана, Северного Кавказа, Нижней и Средней Волги, Черноземного Центра и Урала, пережило страшный голод. Число жертв по разным оценкам колеблется от 3 до 7 млн человек. Случаи каннибализма не были единичными. Карточная система, при которой открытую торговлю заменило распределение продовольствия через систему городских закрытых учреждений, практически лишала сельское население возможности выжить.

Именно в 1933 году Торгсин, который вначале был предприятием исключительно городской и портовой торговли, стал крестьянским. Произошел «коренной перелом»: крестьяне, которые до наступления массового голода почти не знали про Торгсин, массово пошли в его магазины. Виктор Астафьев в книге «Последний поклон», вспоминая 1933 год в родном сибирском селе, пишет: «В тот год, именно в тот год, безлошадный и голодный, появились на зимнике – ледовой енисейской дороге – мужики и бабы с котомками, понесли барахло и золотишко, у кого оно было, на мену в „Торгсин“». В семье Астафьева, крестьян сибирского села на берегу Енисея, была единственная золотая вещь – серьги его трагически погибшей матери. Их бережно хранили в бабушкином сундуке на память или на черный день. Такой день настал. В голодном 1933 году серьги снесли в Торгсин.

В 1932 году, тоже голодном, люди принесли в Торгсин почти 21 т чистого золота, что превысило половину промышленной добычи золота в тот год. Следующий, 1933‐й, год стал горьким триумфом Торгсина. Люди снесли в Торгсин золота на 58 млн рублей, перевыполнив его гигантский валютный план. Это почти 45 т чистого золота 13. Для сравнения, «гражданская» промышленная добыча дала в тот год 50,5 т, а гулаговский Дальстрой – менее тонны чистого золота. Показатели сдачи золота во всех кварталах 1933 года очень высоки, но особенно выделяются апрель, май и июнь – апогей голода. Только за эти три месяца люди принесли в Торгсин золота более чем на 20 млн рублей, или около 16 т чистого золота.

Аналитик Торгсина, очевидец событий тех лет, назвал это явление притоком золотой монеты из крестьянских «земельных» банков, намекая на то, что крестьяне во время массового голода отдали в Торгсин свои накопления царского золотого чекана, который прятали в горшках, банках, жестянках в тайниках под землей. Действительно, в 1933 году, по сравнению с 1932 годом, скупка царских монет в Торгсине выросла в два с половиной раза (с 7,8 до 19,3 млн рублей), а темпы поступления золотых монет обогнали темпы поступления бытового золота. Во время голода Торгсин стал для крестьян одним из основных способов выживания, а его успех – результатом массовой трагедии.

Разумеется, даже во время голода были среди советских посетителей Торгсина те, кто мог позволить себе деликатесы, предметы роскоши и прочие «излишества». Вспомним хотя бы безголосую модницу Леночку – «дитя Торгсина» – из фильма Григория Александрова «Веселые ребята» или «сиреневого толстяка» из романа Булгакова, которого Коровьев и Бегемот повстречали в гастрономическом отделе Торгсина на Смоленском рынке.

СИРЕНЕВЫЙ ТОЛСТЯК

«…Низенький, совершенно квадратный человек, бритый до синевы, в роговых очках, в новенькой шляпе, не измятой и без подтеков на ленте, в сиреневом пальто и лайковых рыжих перчатках, стоял у прилавка и что-то повелительно мычал. Продавец в чистом белом халате и синей шапочке обслуживал сиреневого клиента. Острейшим ножом, очень похожим на нож, украденный Левием Матвеем, он снимал с жирной плачущей розовой лососины ее похожую на змеиную с серебристым отливом шкуру.

– И это отделение великолепно, – торжественно признал Коровьев, – и иностранец симпатичный, – он благожелательно указал пальцем на сиреневую спину.

– Нет, Фагот, нет, – задумчиво ответил Бегемот, – ты, дружочек, ошибаешься. В лице сиреневого джентльмена чего-то не хватает, по-моему.

Сиреневая спина вздрогнула, но, вероятно, случайно, ибо не мог же иностранец понять то, что говорили по-русски Коровьев и его спутник.

– Кароши? – строго спрашивал сиреневый покупатель.

– Мировая, – отвечал продавец, кокетливо ковыряя острием ножа под шкурой.

– Кароши люблю, плохой – нет, – сурово говорил иностранец.

– Как же! – восторженно отвечал продавец».

Иностранец, однако, оказался мнимым, и выяснилось это самым драматичным образом. Чтобы остановить разгром, учиненный в магазине Коровьевым и Бегемотом, а также даровое пожирание ими валютных продуктов – мандаринов, шоколада и керченской селедки, – продавцы вызвали заведующего Павла Иосифовича и милицию. Публика в магазине начала окружать нарушителей порядка, но Коровьев верно оценил настроение толпы и сделал ставку на исконную советскую зависть к иностранцам.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы

Comments

    Ничего не найдено.