Легенды и предания Древней Индии - Судхин Гхош Страница 16

Но жеребенок быстро привык к жизни в доме гончара и пробирался между горшками и плошками так осторожно, что ни разу ничего не разбил. Ему нравилось смотреть, как хозяин работает, а однажды, когда гончар отправился за глиной, жеребенок увязался за ним и с готовностью подставил спину под тяжелый мешок.

– Знаешь, дорогая, – сказал тем вечером гончар жене, – а я, пожалуй, заключил недурную сделку. Наш маленький Страх – очень умное животное. В будущем он будет помогать мне перевозить товар.

– В таком случае, – ответила жена, – мы должны построить для него небольшое стойло. Его нужно как следует кормить, кроме того, нужно присматривать, чтобы он не бегал к соседям и не пугал их – он отлично работает зубами и копытами.

Так жеребенок остался в Пуджите. Постепенно он превратился в прекрасного скакуна.

А пребывание торговца лошадьми в Чампе тем временем подошло к концу. Он продал всех своих лошадей и получил солидную прибыль, но премьер-министр остался недоволен.

– Я пытался поговорить с каждой из твоих пятисот чистокровных лошадей, – сказал он торговцу, – но ни одна из них мне не ответила. Все они, без сомнения, великолепны, но мне нужна священная лошадь.

– Может быть, в следующем году, – уклончиво ответил торговец, – у меня будет то, что тебе нужно.

Но и через год надежды премьер-министра не оправдались. Последующий год тоже не принес ничего нового. Тем временем случилось то, чего так страшился премьер-министр: старый король Анги скончался, и его внук – наследный принц – занял трон деда. Тут-то и начались неприятности.

– Мы не станем платить дань этому молокососу, – заявили вожди племен. – Мы схватим его, когда он отправится на охоту. А потом решим, кто из нас, вождей, будет королем.

Вскоре слухи о заговоре достигли ушей премьер-министра.

– Ваше величество, – сказал он молодому королю, – вам не следует покидать дворец до тех пор, пока мы не отыщем для вас священную лошадь.

– Чем же эта лошадь сможет помочь мне? – спросил король.

– Эта лошадь наделяет всадника мудростью, проницательностью и даром предвидения. Враги не смогут застать вас врасплох.

Юный король вздохнул: он ничего не понял из речи премьер-министра.

– Другими словами, – пробормотал он, – вы хотите, чтобы я вел жизнь затворника. Ведь ясно же, что такая лошадь существует только в ваших фантазиях. Сколько мне ждать, пока отыщется эта священная лошадь? Может, стоит позвать сведущих людей, чтобы они осмотрели всех лошадей в нашей конюшне?

– Я сделаю все, что в моих силах, – пообещал премьер-министр.

В королевские конюшни была приглашена дюжина специалистов, и вот они-то, будучи, в отличие от премьер-министра, большими знатоками лошадей, определили, что одна из кобыл недавно произвела на свет жеребенка, обладавшего всеми тридцатью двумя качествами священной лошади.

– Но где же этот жеребенок? – спросили они.

Снова внимательно перечитали записи о покупке лошадей, но не обнаружили там ни одного упоминания о священной лошади. Послали за торговцем лошадьми.

– Не продавал ли ты за последние несколько лет жеребенка? – спросили его.

– Нет, я уверен в этом, – ответил торговец, сверившись со своими книгами.

– Может быть, ты не продал, а отдал его?

– Ax! – воскликнул торговец, стукнув себя ладонью по лбу. – Я только вспомнил о том, как на три месяца застрял в Пуджите. Там я отдал какому-то слабоумному жеребенка – на редкость злобное существо. Этот жеребенок держал в страхе весь табун. Трудно поверить, но, хотя он был совсем крошечным, все пятьсот лошадей признали его вожаком. Никто из них не осмеливался напиться прежде, чем это сделает Страх. Никто не подходил к кормушке без его разрешения. Мне так и не удалось найти для него покупателя, но в конце концов мне повезло – попался один глупый гончар.

– Известно ли тебе, под какой звездой родился этот жеребенок? И где именно он родился? Точный день, час, минута его рождения?

– Ну, этого я вам сказать не могу. Знаю только, что кобыла ожеребилась где-то между Гандхарой и Пуджитой. Я глаз не сомкнул, пока не сбыл его с рук. Этот жеребенок приносил мне одни несчастья.

– Что ж, – посовещались между собой специалисты, – по-видимому, это и есть нужный нам конь. Его поведение можно объяснить тем, что рождение его прошло незамеченным. Никто не позаботился украсить его шею венком из цветов и поставить на лоб отметку киноварью. Чего же можно ожидать в таких обстоятельствах? Со священной лошадью обходятся как с обычной клячей! Впрочем, табун сразу признал в жеребенке вожака. Мы должны немедленно отправиться в Пуджиту, взяв с собой серебряные подковы для Страха.

Мудрецы из Чампы легко отыскали в Пуджите владельца Страха.

– Что ты сделал со своим жеребенком? – спросили они гончара. – С жеребенком, которого ты получил от торговца лошадьми?

– Ничего не сделал. Я вожу на нем мешки с глиной и свой товар.

– Продай нам коня. Мы дадим тебе за него лучшего ишака в мире и в придачу мешок золота.

– Ну нет, – покачал головой гончар. – Я люблю свою лошадь, с какой стати мне ее отдавать?

– Все-таки подумай над нашим предложением. Посоветуйся с женой. Мы вернемся завтра утром. Может, к этому времени ты передумаешь. Мы охотно отдадим тебе двух ишаков вместо одного.

Посланцы премьер-министра не хотели раскрывать гончару истинную стоимость коня, надеясь, что им удастся задешево купить его, в особенности учитывая, что этот конь стал настоящим бедствием для всех соседей гончара, да и для всех жителей Пуджиты.

– Почему ты не назначил хорошую цену? Это твой шанс разбогатеть, – проговорил конь, едва посланцы удалились.

– Не говори чепуху, – ответил гончар, не поднимая головы и думая, что говорит с женой. Конь никогда прежде не разговаривал с ним, да ему и в голову прийти не могло, что существуют говорящие лошади. – Не хочу даже слышать подобной чепухи, – повторил он, не отрываясь от гончарного круга.

– Почему ты называешь это чепухой? – спросил Страх. – Они заплатят тебе хорошие деньги.

– Да разве может человек продать любимое животного или своего ребенка? Уходи и не серди меня.

– Но если ты не выслушаешь меня, рассержусь я, – не уступал Страх. – Если бы у тебя был сын, которому на роду было написано стать премьер-министром, разве ты заставил бы его лепить горшки только потому, что не хочешь расставаться с ним? Разве это было бы справедливо по отношению к твоему сыну?

– Ну… – ответил гончар, все еще не подозревая, что разговаривает с лошадью, – я не силен в спорах.

Дай мне спокойно поработать. Все будет так, как ты захочешь.

Однако конь заявил, что согласие, вырванное против воли, вовсе не является согласием. Чистокровный конь, рожденный под счастливой звездой, должен служить только особам королевской крови. Он заслуживает только лучшего корма, который должен засыпаться в золотую кормушку.