Отечественная война 1812 года - Александр Яковлев Страница 16
Отечественная война 1812 года - Александр Яковлев читать онлайн бесплатно
Наполеона вынудили направить крупные части для охраны дорог. Через маркиза Лористона он передал Кутузову своё недовольство, что «война ведётся не по правилам». «Крестьяне войну сию почитают равно как бы нашествие татар, — ответил Кутузов, — и я не в состоянии переменить их воспитание».
Захват французского обоза в Можайском уезде в 1812 году. Художник И. Горохов. 1974 г.
В марте 1813 года граф Ф. В. Ростопчин напечатал в петербургской газете «Северная пчела» несколько сообщений о деятельности партизанских отрядов против наполеоновской армии в Московской губернии: «По Богородскому уезду. Сельца Ганусова крестьянин Павел Прохоров, усмотря ехавших навстречу к нему 5 человек французов, пустился к ним верхом в казачьем платье и, не имев при себе огнестрельного оружия, с одною токмо пикою взял их в плен и доставил к казакам для отсылки по команде. В сёлах Велине, Кривцах и Софьине крестьяне, вооружась против французов, прибывших в довольном числе для грабежа святых церквей и для обольщения живущих в сих местах, не только не допустили их до того, но, преодолев, истребили. При сём случае от выстрелов со стороны неприятеля в селе Софьине сожжены 62 двора со всем строением и имуществом…
По Звенигородскому уезду. Когда сей уезд почти весь уже занят был неприятелем, городские и окрестные жители, соединяясь, положили единодушно защищать город Воскресенск. Они вооружились чем только могли, учредили стражу и условились между собою, чтоб по колокольному от ней звону немедленно туда собираться верхами и пешком… Часто сражались они под самим городом и далеко от онаго, иногда одни, иногда с казаками, множество убивали, брали в полон и доставляли в казацкие команды, так что по одному Звенигородскому уезду и одними обывателями истреблено неприятелей более 2 тысяч человек. Таким образом спасены от нашествия и разорения город Воскресенск, некоторые селения и монастырь, Новым Иерусалимом именуемый…»
14 сентября Денису Давыдову крестьяне рассказали, что Ефим Никифоров и Сергей Мартынов из деревни Городище наводили французских мародёров на богатых поселян, приняли участие в убийстве помещика Вешнева, разграбили церковь. Давыдов послал казаков захватить предателей, но Никифоров бежал, схватили одного Мартынова. «Эта добыча была для меня важнее двухсот французов! — вспоминал позднее партизанский командир. — Я немедленно рапортовал о том начальнику ополчения и приготовил примерное наказание».
21 сентября пришло повеление расстрелять преступника. Мартынова исповедали, надели на него белую рубашку и привели к той самой церкви, которую он грабил. Из всех ближних деревень собрался народ, в молчании смотревший на казнь.
Форма русского ополчения. Обер-офицер, урядник и казак пеших подков Тульскою ополчения. Урядник пеших дружин Санкт-Петербургского ополчения
Н. А. Дурова (1783–1866)
А в Москве в день вступления в неё Наполеона одна московская барыня Загряжская с несколькими подругами встретила французского императора на Волхонке и поднесла ему на бархатной подушке ключи. Ключи-то были от её амбара, но она сказала, что это ключи от Кремля. Наполеону было обидно увидеть вместо «московских бояр» нескольких жеманных барынь, но, как воспитанный человек, он поблагодарил и распорядился подарить ей село Кузьминки с загородным домом князя С. М. Голицына. Уже после освобождения Москвы Загряжская и в ус не дула — продолжала себе жить-поживать в Кузьминках. Возвратился Голицын и послал осмотреть своё поместье. Слугам отвечают: «Здесь живет новая помещица Загряжская». Голицын удивился и приказал гнать в шею самозваную хозяйку. Загряжская важно ответила посланным: «Знать не знаю Голицына. Кузьминки мои — мне их сам император Наполеон подарил». Сергей Михайлович Голицын послал за полицией — только так и смогли вывести расходившуюся барыню из поместья.
Первая женщина в русской армии — Надежда Дурова — поступила в её ряды под именем Александра Александрова ещё до войны 1812 года. В то время военное дело считалось исключительно мужским поприщем, даже женщины-санитарки появились в армии спустя полвека.
Надежда Дурова родилась в семье гусарского ротмистра, рано осталась сиротой и воспитывалась отцовским денщиком-гусаром. Смелая и решительная, ловкая и отважная, она отлично ездила верхом, умела стрелять и владела саблей. Рассказы отца и своего воспитателя-денщика о славных победах русского оружия во времена Суворова воспламенили её воображение. Она любила танцевать и петь, с удовольствием наряжалась в красивые платья, играла в куклы, но скучно было ей.
Скучно было играть на клавесине, читать французские романы и мечтать о замужестве. Тем не менее в 1801 году в восемнадцать лет её выдали замуж за мелкопоместного дворянина, но она вскоре вернулась к родителям. Армия виделась ей единственным призванием. Но как быть, она — женщина! И тогда в двадцать три года Надежда переодевается в мужскую одежду, под именем Александра Соколова поступает рядовым в Конно-польский уланский полк и участвует в нескольких походах. В декабре 1807 года после прошения отца о розыске дочери и возвращении её домой Дурову вызвали в Петербург для свидания с императором. Она получила разрешение на продолжение военной службы и за храбрость была произведена Александром I в офицеры. Под именем Александра Александрова её зачислили в Мариупольский гусарский полк. В войну 1812 года служила в Литовском уланском полку. Участвовала в Бородинском сражении и была там контужена в ногу.
В то время её произвели в поручики с исполнением обязанности ординарца у фельдмаршала Кутузова. Служба была с раннего утра до позднего вечера. Генералы Ермолов и Коновницын ценили «поручика Александрова» и старались давать ему важные поручения.
Дурова отвозила приказы, узнавала о передвижениях русских частей, о путях и переправах, о передовых позициях противника. «Носясь весь день по полям от одного полка к другому, я измучилась, — вспоминала она позднее, — устала и совсем не была рада славе исправного ординарца».
В начале октября Кутузов заметил, что она хромает, и спросил отчего. «Контузия». — «Контузия от ядра! — воскликнул фельдмаршал. — И вы не лечитесь! Сейчас же идите к доктору!» Доктор настаивал на длительном лечении, но Дурова не хотела оставлять армию. «Поезжай домой! — сказал Кутузов. — Мы, может быть, долго ещё будем стоять здесь».
Титульный лист «Записок» Н. А. Дуровой
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments