Пинхас Рутенберг. От террориста к сионисту. Том I: Россия – первая эмиграция (1879–1919) - Владимир Хазан Страница 16
Пинхас Рутенберг. От террориста к сионисту. Том I: Россия – первая эмиграция (1879–1919) - Владимир Хазан читать онлайн бесплатно
Вера Самойловна Гоц
Очень Вас прошу написать мне ответ. Когда будете в Париже, надеюсь, что посетите меня.
Мой адрес: Mme V. Gotz
101, rue Dareu Paris – 14-е
Помочь тогда С.А. Луцкому Рутенберг ничем не мог: электрическая компания, которой он руководил, переживала переизбыток кадров. Так сложились обстоятельства, что позднее Луцкий не только посетил палестинскую землю, но и бывал там неоднократно – впервые это случилось летом 1948 г., уже после смерти Рутенберга и образования Государства Израиль, и потом почти ежегодно навещал жившую там дочь и ее семью38.
Возвращаясь в революционную молодость Рутенберга, следует разрешить одно заблуждение, которое и по сей день разделяют некоторые авторы, – о его принадлежности к боевой организации эсеров (БО) и даже ее руководстве. Наперекор фактам, об этом говорится как о чем-то само собой разумеющемся. Ср., к примеру: Рутенберг
приехал на Капри, окруженный ореолом героя, участника событий 1905 года и организатора убийства Гапона. И хотя среди террористов Рутенберг считался одним из наиболее здравомыслящих и хладнокровных, понятие личной героики и «жертвенной» участи было безусловно определяющим для всех членов боевой организации социалистов-революционеров (Басинский 1989: 145).
Или:
С 1907 по 1915 г. жил в Италии руководитель боевой организации эсеров Пинхас (Пётр Моисеевич) Рутенберг (Пархомовский 2008: 424)39.
Между тем Рутенберг в Боевой организации эсеров никогда не состоял. Возможно, здесь произошла путаница, и Боевая организация оказалась смешана или с нарвской боевой дружиной, или с петербургским боевым комитетом, который должен был отвечать за доставку, хранение и распределение оружия и обучение дружинников военному делу (Рутенберг стоял во главе и той и другой организаций; во втором случае – вместе с Х.И. Гершковичем). Правда, говорить о его деятельности на посту руководителя боевого комитета не приходится, поскольку сразу же после назначения он был арестован. Мнение о его принадлежности к БО отстаивает А. Гейфман, считающая, что «члены ЦК <…> пытались скрыть, что Рутенберг был членом Боевой организации», и при этом ссылающаяся на воспоминания В. Поповой «Динамитные мастерские 1906–1907 гг. и провокатор Азеф»40 (Geifman 1993: 282, п. 91; то же: Гейфман 1997: 379, прим. 91); можно думать, что этого же мнения придерживается и Р. Спенс (Spence 1991: 47), а израильский историк М. Минц использует для доказательства этого сообщения зарубежной агентуры (Mintz 1983: 184) – источник ненадежный, тем более что речь идет о донесениях, относящихся к 1913 г. «Членом боевой организации» Рутенберга называл еще И.Ф. Манасевич-Мануйлов в подложной статье «К убийству
о. Гапона», в которой делалась откровенная попытка Рутенберга оклеветать. В последнем случае говорить вообще не о чем, поскольку мы имеем дело с явной фальшивкой. Этой шаткой аргументации противостоят утверждения самого Рутенберга: см. его письмо в ЦК партии эсеров от 18/31 января 1909 г., опубликованное в № 15 «Знамени труда» за 1909 г. (приведено в Приложении И. 4), а также ДГ: 9441. В письме к Савинкову от 19 февраля 1908 г. он писал (RA):
Ты, конечно, знаешь также, что я говорил, что сомневаюсь, чтоб смог сыграть предложенную вами мне роль, что опасаюсь этой ролью только замарать себя, так к<аж Р<ачковский> не настолько наивен, чтоб на основании одной рекомендации Г<апона> подпустить к себе меня, которого считает членом БО.
Из этого ясно вытекает, что Рутенберг не был членом БО, как считал Рачковский. Если бы это было иначе, приведенная фраза была бы построена по-другому. Кроме того, в том же письме, соглашаясь с некоторыми замечаниями Савинкова по поводу рукописи своих записок об убийстве Гапона, он писал:
Из сделанных тобой замечаний будет отмечено в рукописи, что я не член Б О.
О том же свидетельствуют заявления действительных членов БО, которые вряд ли можно оспорить. Так, в рецензии на книгу Б.И. Николаевского «История одного предателя» В. Зензинов писал:
П.М. Рутенберг никогда не стоял «близко к БО». Что касается организации убийства Гапона с Рачковским, то это поручение (по его собственному настоянию) было ему дано вне какого бы то ни было соприкосновения с БО; все сношения с П.М. Рутенбергом вел по этому делу один лишь Азеф (Зензинов 1932: 483).
На непринадлежность Рутенберга к БО указывают и современные исследователи, в работах которых имя Рутенберга среди боевиков не фигурирует (см., например: Морозов 1995: 243–314; Городницкий 1998).
Все это, однако, не противоречит тому, что Рутенберг фактически был, пользуясь терминологией авторов исследования о поэтике террора, носителем «террористического менталитета» (Одесский, Фельдман 1997: 9). Он досконально изучил «мудрую науку подполья», как назвал нелегальную противоправительственную работу С.Д. Мстиславский, один из рутенберговских сподвижников по революционной борьбе (Мстиславский 1928а: 23), и его отношения с террором в любой момент могли утратить «платонический» характер. Ежедневное участие в российском кровавом революционном действе не могло соответствующим образом не отразиться на человеческой психологии. Существование в мире революционного футуризма неизбежно смещало привычные моральные нормы и критерии. Обыденный жизненный опыт оказывался недостаточным в объяснении принятых между эсеровскими боевиками моральных конвенций, и поэтому поиски «оправдательных аргументов» революционного насилия не могли преуспеть в рамках традиционных гуманистических ценностей – для этого необходимо было выйти за их пределы. Сломить жестокую реальность еще более жестоким страхом возмездия и тем самым заставить подчиняться ему как высшей силе по-своему понятой «исторической справедливости» – в этом, по существу, заключалась основная задача теории и практики террора. Рутенберг, который, исключая особый случай убийства Гапона, формально не участвовал ни в одной состоявшейся акции Б О, без сомнения, разделял эти конвенции и рассматривал насилие как один из самых действенных способов революционной борьбы (об истории терроризма в российском освободительном движении и развитии террористических идей см. в кн.: Будницкий 2000, опирающейся на обильную библиографию).
Черты авантюрной революционной романтики, поклонение радикальным методам эсеровского террора, который, по резкому определению С.В. Зубатова, составлял душу этой «доморощенной партии неисправимых утопистов, органических бес-порядочников и сентиментального зверья» (Зубатов 1922: 281), останутся у Рутенберга навсегда. Однако парадоксальным образом те же самые качества в иной обстановке, в экстремальных обстоятельствах дадут поразительный продуктивный эффект. Психологические навыки боевой революционной работы, которые вырабатывала и тренировала российская действительность, окажутся необычайно востребованными в Палестине, где логика борьбы зачастую сокращала выбор принимаемых решений до драматического минимума и вынуждала к решительным, подчас жестким и даже жестоким действиям.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments