Партизан. От долины смерти до горы Сион. 1939–1948 - Ицхак Арад Страница 16

После полудня прибыл командующий окружной "полиции безопасности" делать смотр евреям. Все евреи были на площади. Только один еврей пятидесяти лет сказал: "В этом доме я родился, в этом доме я умру". И повесился.

Командующий окружной "полиции безопасности" прочитал список мастеров по разным ремёслам и приказал им выйти из строя со своими семьями. Вышло несколько сотен человек. Семья каждого мастера увеличилась за счет присоединения к ней детей родственников и знакомых. Те, кто не имел родителей, выбрали пару стариков, холостые выбрали женщин с детьми, как свои семьи. Так число остающихся в городе достигло трехсот душ. Они были расселены в домах около синагоги. Этот район превратился в малое гетто, которое окружили забором из колючей проволоки, и литовские полицаи сменялись на охране единственного входа и выхода. Евреи, оставшиеся на площади, были выстроены в шеренги, и им было приказано идти под сильным конвоем литовских полицаев и добровольцев. Предупредили: за шаг в сторону из строя — расстрел. Первый километр все шли, более или менее, строем, на втором же километре женщины и дети стали отставать. Некоторые вышли из рядов, некоторые потеряли сознание. Полицаи и литовские добровольцы избивали их прикладами. Многие из людей вышвырнули вещи, чтобы облегчить ходьбу. Через несколько километров не было сил идти дальше. Удары прикладами не помогали, и полицаи объявили, что будут отстреливать тех, кто отстает. Угроза подействовала, восстановили строй и шли еще несколько километров. Помогали друг другу. Надо было раненых от ударов тащить, в противном случае их расстреляют. В конце концов, силы иссякли. Люди сидели на шоссе и говорили, что дальше не могут идти. Когда полицаи увидели, что избиение не помогает, подняли трех человек, первыми севших на шоссе, и расстреляли на глазах у всех. Тела их остались лежать на дороге, остальные пошли дальше. Так эта колонна прошла до Ново-Свинцяна, в двух километрах от Полигона.

Городок Ново-Свинцян уже был очищен от евреев. Тысяча евреев этого городка была еще утром переведена в Полигон. Колонна пересекла железнодорожную линию и вышла в пески. Лагерь был уже виден издалека. На месте пылало много костров, зажженных полицаями, чтобы осветить местность и не дать возможности евреям сбежать. Издалека лагерь выглядел, как один огромный пылающий костер, и людям казалось, что их заводят в огонь. Вход в лагерь был очень узок: только два человека одновременно могли пройти. Перед входом двумя рядами стоял литовские полицаи и эсэсовцы, осыпая евреев градом ударов палок и прикладов. Евреи из нашего городка пришли последними. Евреи из всей округи уже были там: из городков и сел Ходуцишки, Ставицишки, Ингалина, Доглишки, Подбродзия, Милиганы, Шверцы, Ново-Свинцяна. Вместе с евреями Свинцяна число евреев в лагере достигло семи тысяч. В окружающих городках не осталось ни одного еврея, за исключением мастеров-ремесленников нашего городка, который был областным центром.

Евреев загнали в огромные бараки и заперли их там. До утра не разрешали выйти. Теснота была такой, что не было возможности сидеть, даже для стояния не хватало места. Люди стояли буквально один на ногах другого, и всю ночь слышались крики" "Сойди с моих ног!" или "Не лежи на мне!" Вонь в бараках была невыносима, так как не было ни окон, ни щели для проветривания. Утром полицаи открыли двери и разрешили выйти. Люди вышли, увидели забор из колючей проволоки, усиленную охрану вокруг и внутри лагеря, прочли объявления о том, что любой приблизившийся к забору расстреливается без предупреждения, и поняли, насколько положение их тяжко. Встретились здесь евреи со всей области, находили родных, близких, знакомых, рассказывали друг другу о самом процессе их депортации. Почти во всех местах было одно и то же: концентрация людей в одном месте, переход пешком, сопровождаемый ударами и выстрелами. Женщина семидесяти лет подошла к забора по нужде и была застрелена охранником: первая жертва в лагере Полигон.

Некоторым евреям из оставшихся в Свинцяне удалось за взятку освободить из лагеря Полигон несколько семей. Немцы объявили, что готовы освободить еще семьи за большие деньги. Так в Свинцян вернулось более десяти семей. Также из гетто в Свинцяне были посланы телеги с продуктами для узников Полигона. 5 октября туда прибыл гебитскомиссар области Вильно в сопровождении офицеров полиции безопасности и приказал литовскому коменданту собрать всех евреев в центре лагеря. Один из немцев объявил им: "Евреи, германские власти приняли решение наложить на вас штраф в четверть миллиона рублей. Вы должны сдать все ваше золото, драгоценности и меха. В течение двух часов после сдачи всего этого ваши условия здесь улучшаться, и вы начнете работать, чтобы принести пользу германскому "рейху". Если в течение двух часов приказ не будет выполнен, вы будете строго наказаны". Немедленно был организован комитет и выбраны сборщики денег и золота. Было такое ощущение, что ради этой акции их всех и привели в Полигон, и после этого жизнь депортированных значительно улучшится, и, быть может, всех вернут в Свинцян. Многие верили в обещания немцев. Деньги были собраны, корзины наполнились золотыми монетами, часами, драгоценностями. С большим удовлетворением немцы приняли это богатство, и сказали, что сдержат свои обещания. Они покинули лагерь, настроение евреев улучшилось.

На следующий день, 6 октября, первый день праздника Суккот (Кущей) всех евреев выстроили, в отдельности — мужчин, женщин, детей. Ночью их сосредоточили в разных бараках. Чувство тревоги охватило всех, люди не знали, что их ожидает. В 6 часов утра — время открытия бараков — они открыты не были, все понимали, что должно что-то случиться. Евреи не знали, что еще вчера полицаи привели крестьян всей округи к месту, находящемуся в 4 километрах от лагеря, и те всю ночь рыли рвы шириной в 2 метра, глубиной в 3 метра и длиной в 25 метров. К утру рвы были готовы. Прибыл грузовик, полный водки, для полицаев, и к рассвету все они были пьяны, прибыли убийцы "эйнзацкомандо 3" полиции безопасности и СД при поддержке местных литовцев. Это было летучее механизированное подразделение области Вильно, в котором — 150 литовцев и 10 немцев, — переезжающее с места на место и уничтожающее евреев с помощью местных литовцев.

В 7 утра открыли барак с мужчинами, вошел офицер полиции безопасности и заявил, что всех переводят в другое место, недалеко от Полигона. Грузовиков немного, поэтому перевозить будут группами по 50 человек. Тут же вывели первую группу и закрыли двери барака. Лагерь был полон полицаев и литовских добровольцев. Немцы были в меньшинстве. Посадили группу в два грузовика и увезли в сопровождении сильной охраны через небольшую рощу. Только по выходу из нее евреи увидели рвы и поняли, что их ожидает. Вокруг, в радиусе километров, стояли усиленные отряды охраны, не дающие возможности сбежать. Все они, без исключения, были пьяны, за исключением немецкого офицера с аппаратом для киносъемки. Евреям было приказано сойти с грузовиков, выстроиться шеренгой лицом ко рву. Они стояли, молча, никто не кричал, никто не плакал. Немецкий офицер дал знак рукой, литовцы открыли огонь из автоматов, пятьдесят евреев упали в ров убитыми и ранеными. Грузовики вернулись в лагерь, до которого выстрелы не доносились. До обеда все мужчины были расстреляны. Начали привозить женщин. Они были в отчаянии, равнодушны к тому, что с ними делают. Многие шли ко рву в потрясении, как во сне. К ним отнеслись, как к мужчинам. Самое страшное было, когда начали отбирать у женщин детей. Матери защищали их силой, и следы их ногтей остались на лицах полицаев Детей и младенцев швыряли в рвы живыми. Когда рвы заполнились, полицаи начали туда швырять гранаты. Только часть детей погибла, остальные были ранены или не получили никакого ущерба, и все это происходило на глазах матерей, стоящих в ста метрах от рвов. Затем женщин группами подвели ко рвам, и расстреляли. Убийства в Полигоне длились до полудня 8 октября. Вечером того дня командир подразделения полиции безопасности доложил своему командиру: "Район Свинцяна очищен от евреев" Полицаи засыпали рвы землей, но на следующее утро появились просадки и щели в земле, полные крови. Полиция привела крестьян, которые привезли на телегах землю с других мест и засыпали новым слоем рвы. Но земля, напитанная кровью, продолжала вспухать. Неделями привозили землю и продолжали покрывать ее рвы, пока уже крови не было видно.