Петербург в царствование Екатерины Великой. Самый умышленный город - Джордж Манро Страница 16

Изучая дошедшие до нас карты и описания предместий Петербурга тех времен, когда Екатерина стала императрицей, мы видим, что лишь немногие из дальних окраин были хорошо развиты или имели в своей основе какие-то планы. Карта города, относящаяся к 1753 г., показывает, что на Выборгской стороне постройки были в основном мелкие. В сетке улиц просматриваются признаки планировки, но всё же этот район по преимуществу рос стихийно. Охта, напротив, выглядит тщательно спроектированной полосой застройки шириной в квартал, тянущейся вдоль правого берега Невы ^[81]. Также аккуратно была разбита слобода Канцелярии от строений и кварталы казарм Преображенского и Измайловского полков ^[82]. Окраинные районы Васильевского острова, Санкт-Петербургской стороны, почти вся Московская часть (вместе с Ямской слободой) – словом, все окраины города, кроме названных исключений, развивались без всякого плана. Многие из них были ещё фактически не заселены. Московскую часть в значительной степени занимали пастбища и пашни; западную половину Васильевского острова (кроме Галерной гавани возле Финского залива) и дальние участки Санкт-Петербургской стороны покрывали лишь чахлые кусты и деревья ^[83].

Некоторые участки на окраинах города раньше использовались в тех или иных целях, но потом пришли в запустение. Странное название Слонового двора носил один из них – место между Литейной частью и Смольным, где императрица Елизавета некогда держала своих слонов, пока их не убил северный климат. На юго-западе города находился Екатерингоф, построенный Петром I для Екатерины I (1725–1727 гг.) в низине, которую часто заливало водой, так что заброшенный дворец медленно разрушался.

К уже названным функциям предместий нужно прибавить ещё хотя бы три. На окраинах размещалось больше промышленных предприятий, чем в центре. Выборгская сторона тогда, как и теперь, была по большей части отведена под тяжёлую промышленность. Здесь находились мельницы, кирпичные заводы, небольшая верфь, кожевенные производства, пороховое предприятие, восковая фабрика, пивоваренные и винокуренные заводы. Подобные же предприятия работали на Петербургской стороне и на Васильевском острове. Куда меньше промышленных производств можно было в 1762 г. найти в Московской части. Во-вторых, в распоряжении религиозных и благотворительных организаций тоже находилось больше земли на окраинах, чем в центре. Два крупнейших петербургских монастыря, Смольный женский и Александро-Невский мужской, размещались на окраинах ^[84]. Все кладбища, за одним-двумя исключениями, находились там же. Немногие кладбища, расположенные в центре города, продолжали действовать только до начала 1770-х гг. И наконец, в-третьих, каждый год в течение определенного времени некоторые места на окраинах интенсивно использовались под рынки специального назначения. Они прилегали к путям сообщения, т. е. к дорогам, ведшим вглубь страны, и к Неве. Эти сезонные рынки специализировались в удовлетворении ряда насущных потребностей города. Так, когда привозили в город на продажу дрова, их складывали на берегу Невы выше Смольного и продавали в течение всего лета. В начале зимы, перед Рождеством и ещё раз накануне Масленицы, перед наступлением Великого поста, купцы из внутренних районов страны привозили по заснеженным, обледенелым дорогам мороженые говяжьи, овечьи, свиные туши, домашнюю птицу и дичь, оленину, крольчатину и т. п. и живописно выставляли их на продажу на рынке вдоль Московской дороги ^[85].

Пути сообщения на окраинах были развиты хуже, чем в центре. Кроме Фонтанки, за которой начинались предместья, там имелся только один канал, Лиговский, протекавший восточнее и южнее Фонтанки. Берега Невы за пределами центра города не соединял ни один мост, хотя бы понтонный. Недостатки, присущие системе улиц центральных районов, были ещё заметнее в пригородах. Отсутствие связующих проездов заставляло добираться с места на место кружными путями. Для того чтобы попасть из предместья в предместье, почти всегда приходилось сначала проехать в центр по одной улице, а потом покинуть его по другой, ведущей в нужном направлении. Мостовая, причём чаще бревенчатая, чем булыжная, имелась исключительно на главных улицах, а также позволяла пересечь несколько болотистых участков. Лишь на важнейших направлениях, ведущих из города, власти старались придать улицам презентабельный вид – прорыть сточные канавы, убрать мусор. Эти главные дороги, числом пять, вели в Москву, в Ригу, вдоль южного берега Невы в Шлиссельбург, прямо на юг в Псков и на север в Выборг. Весной и осенью почти непроезжие из-за грязи, они приходили в наилучшее состояние зимой. В самом деле, только покрытые укатанным снегом дороги позволяли привозить большие партии грузов из внутренних областей в Петербург. Тем не менее они использовались круглый год для вывоза товаров из столицы вглубь страны, потому что было всё же легче ехать даже по самым плохим дорогам, чем плыть по рекам против течения ^[86].

План Петербургской части. 1776 г.

В 1762 г. население окраин ещё нередко жило в слободах – маленьких густонаселенных поселках. В слободе обычно селились работники одного государственного учреждения (например, Адмиралтейства, почтового ведомства), к которому они были приписаны. Этот факт позволяет без труда представить себе, как выглядело типичное предместье в первые десятилетия существования Северной столицы.

Лучший пример из источников того времени дает карта Санкт-Петербургской стороны. Слободы здесь разбивали по берегу реки или на расстоянии двух кварталов от нее. В глубине острова нарезали наделы вдоль главных дорог, как вдоль реки. Кварталы разделяли на длинные узкие участки. Иногда один участок простирался от улицы до улицы, а иногда в длину помещалось два участка. Собственно постройки занимали лишь малую долю земли на каждом участке. Размеры дома в среднем колебались от 15 × 30 футов до 20 × 50 футов ^[87]. Правда, в других слободах дома бывали опасно скучены, что создавало угрозу пожара. Это было особенно характерно для Ямской слободы в Московской части ^[88].