Ржевская дуга генерала Белова - Александр Пинченков Страница 16

Просим прощения, читатель, за лирическое отступление. Однако таковое вполне уместно — расценивайте как характеристику района, о косм речь. Жизнь района смертельно надломлена и не возрождена. Надломлена еще в войну. А точнее? В лесо-пустыню местность западнее Десны превращена не в 1941-м, не скоротечными боями 28-й армии на линии Велик — Стодолище. Не в 1943-м — тогда воюющие прошли се за неделю 19—25 сентября. Более сотни населенных пунктов стерты с лица земли не в одночасье, для такой «работы» нужен не один месяц. Когда же все это, не попавшее в книги, произошло? Единственный обоснованный ответ: с января по июнь 1942-го…

…Сплошного антипартизанского фронта здесь, на первый взгляд, не было. Были передовые гарнизоны, прикрывавшие внешний фас контролируемой немцами территории. Однако постоянные стычки с партизанами в небольших населенных пунктах но соседству с гарнизонами заставляли врага предпринимать контрмеры. Одной из таких мер было лишить партизан смысла появляться в деревнях, если им были нужны продукты или сведения от населения. Как? — очень просто и кардинально: уничтожив эти деревни и поселки.

К концу советской эпохи (по официальным сведениям справочника административно-территориального деления Смоленской области 1993 г., более свежего — российского — за 19 лет так и нет, скромненькая эпоха) соотношение оставшихся здешних поселений к прекратившим существование таково:

Беликский сельский совет: 8 жилых деревень к 21-й погибшей;

Климщинский сельский совет: 8 жилых деревень к 18-ти погибшим;

Шмаковский сельский совет: 10 жилых деревень к 13-ти погибшим;

Богдановский сельский совет: 7 жилых деревень к 32-м погибшим.

И это только официальные цифры, т.е. известные ученым и архивистам по сведениям сельсоветов и райгосархивов. А дополнить их можно очень значительно.

Итак, 1942-й год, первая его половина. Для Рейха, для командования группы армий «Центр» каждый солдат был на счету. Даже если речь о частях тылового района группы армий. Кем заполнить огромные лакуны без войск в тылу? Германскому командованию не хватало сил даже для надежного прикрытия ключевых транспортных коммуникаций своего ближнего тыла, транспортных узлов, городов. Потерян Дорогобуж, райцентры Глинка, Всходы, Боголюбово, Холм-Жирковский перешли под контроль партизан. Бои за удержание Вязьмы, Семлева, Ярцева, Белого. До конца апреля бои с переменным успехом за контроль над большаком Духовщина—Белый. Да что большак, — партизаны в 6 километрах от самой Духовщины, и это при том, что западнее ее еще один огромный партизанский район. Подбрось большевики пару кавдивизий на этот участок для слияния воедино этих партизанских краев, и кто знает, чем кончится у Ржева?.. Именно так приходилось мыслить и главнокомандующему группой армий Гансу фон Клюге, и офицерам его штаба, и Максу фон Шенкендорфу — начальнику тылового района группы армий. Советские военачальники, помимо фронтального натиска, постоянно подбрасывали «сюрпризы», чего стоит массированный десант южнее Вязьмы. Уже в апреле 1942 г. для вражеского командования было очевидно: сил группы армий «Центр» может хватать лишь на первостепенные задачи: удерживать ключевые центры, отражать попытки советских фронтовых наступлений, проводить собственные наступательные операции на ограниченных участках. Не более. А кому сражаться с партизанами? Фатерланд далеко, да и он не всесилен. Ресурсы — людские ресурсы для антипартизанской войны — группе армий «Центр» пришлось подыскивать поближе, в собственных тылах. Применялись такие формирования, естественно, во взаимодействии с немецкими «силовиками», с опорой на них и под их контролем.

Вкратце силы, имеющие задачей борьбу с партизанским движением, указаны бывшим начальником СС и полиции в районе группы армий «Центр» Эрихом фон Бах (-Зелсвски) в ходе его допроса на заседании Международного военного трибунала, стенограмма заседания за 7 января 1946 г.: «Для борьбы против партизан были предназначены специальные подразделения войск СС, полиции порядка и, в первую очередь воинские части». Что до воинских частей, то в первую очередь, воинские части — про масштабные боевые операции, подобные «Ганноверу» и «Зейдлицу», это будет сущей правдой. Да и кому, как не начальнику СС и полиции, перекладывать на вермахт с себя ответственность в трибунале. Сами СС-овцы, действительно, были в мятежном ближнем тылу района группы армий «Центр» в 1-й половине 1942 г. нечастыми «гостями». На рожон не лезли, «истинных арийцев» берегли, хватало фронтовых потерь. А вот что важно, так это упоминание Э. фон Бахом в борьбе с партизанами полиции. Какова же се степень участия в этих событиях?

Именно занимающие деревни гарнизоны полиции и придавали ей характер оккупируемой территории. Можно при желании найти тому документальные подтверждения.

Минимальное потребовавшееся здесь исследование убеждает нас в том, что германские, собственно немецкие солдаты и офицеры (очевидно, 221-й охранной дивизии) были в основном задействованы в гарнизонах и на передовых постах вдоль главной здешней транспортной артерии (Смоленско-Ельнинского большака) на наиболее угрожаемом участке: от Балтутино до Ельни. К концу весны 1942 г. западнее Ельни из занимаемых противником вдоль большака пунктов лишь две деревни — Быки и Нивки — оборонялись исключительно немцами. Здесь было самое узкое место горловины между партизанскими полками 1-й и 2-й дивизий, неслучайно именно здесь позже и прошла войсковая масса группы П.Л. Белова в прорыв к городу Киров. Важен для противника был и соседний пункт, что на отвилке с большака к райцентру Глинка, тремя километрами западнее Нивок, — Бердники («Берники» военной карты). В Бердниках было лишь 10 полицейских, что в соотнесении со 150-ю здесь же немцами показательно — самый минимум, исключительно как переводчики и посредники в общении с местными жителями. Остальные же вражеские гарнизоны, как следует из «Схемы расположения противника» перед фронтом 3-го партизанского батальона полка им. С. Лазо, имели смешанный состав в пропорциях 1:154 — 1:3. По сведениям штаба партизанского батальона, цифры таковы:

Стригино — немцев — 300, полиции — 100;

Ханино — немцев — 150, полиции — 100;

Ново-Ханино — немцев — 100, полиции — 50;

Городок — немцев — 300, полиции — 100.

Исключениями из указанных пропорций были левофланговое от Бердников Балтутино (немцев — 200, полиции — 50) и, наоборот, сравнительно спокойное, «тыловое» Сергеево (немцев лишь 10, полиции — аж 120 человек).

Южнее и юго-восточнее Сергеева наблюдаем ту же, что и в нем, картину: служащие вспомогательной полиции численно существенно преобладают над немцами. Согласно «Легенде о численном составе и вооружении противника перед фронтом обороны партизанского полка им. С. Лазо на 9/VI-42 г. до прорыва войск Белова в район, занимаемый полком», на востоке Починковского района Смоленщины основными противодействовавшими партизанам вражескими силами были отнюдь не немецкие военнослужащие: «…В дд. Городок, Кононово, Садовка, Матвеевка охранные отряды из местной полиции, и незначительное количество среди них — немцы». По соседству, в гарнизоне деревни Рябцы (восточная часть тогдашнего Стодолищенского района, теперь Починковский район), соотношение немцев к «восточно-добровольческим» служащим было 1:5 (на 50 «немцев» 250 человек «полиции», в таких терминах они описаны в документе, следовательно, речь не о немецкоязычных служащих, не о подразделениях ГФП (германская тайная полевая полиция), а о вспомогательной полиции из «восточных добровольцев». Не проще ли сказать: русских? Оказывается, это не одно и то же.