Византия. Удивительная жизнь средневековой империи - Джудит Херрин Страница 16

Приходская церковь епископов и монашеская – духовных общин – две ветви греческой ортодоксии, христианского мира правильной веры, как определено по-гречески Вселенскими соборами. Они были связаны общей приверженностью к ежедневным ритуалам – молитвам. Они также имели кодекс церковных законов, включавший все каноны Вселенских и местных соборов, а также дополнительные монастырские правила, шедшие от св. Василия и каппадокийских Отцов Церкви. К VI в. все это было суммировано в четкую систему церковного права, которую использовали, чтобы регулировать церковные вопросы, такие как возраст поступления в монастырь или порядок посвящения в духовный сан. Эта система сосуществовала со светским правом и привлекала императорские эдикты, посвященные вопросам, связанным с христианством. Хотя каноническому праву не обучали столь же системно, как светскому, но первое постепенно обросло комментариями, руководствами и сборниками судебных решений – все это облегчало его использование и было очень полезно на практике. В начале XIII в. архиепископ Охридский Димитрий Хоматин (Хоматиан) разработал систему применения законов Юстиниана, а также канонического права для решения проблем, таких как, к примеру, совращение девственницы женатым мужчиной. Прелюбодей должен был выплатить девушке денежную компенсацию или отдать ей половину своей собственности, и местный прелат обязывался исключить его из общины на семь лет.

Также константинопольские патриархи председательствовали в синоде или суде, где слушались дела, касавшиеся священнослужителей, и выносили суждения по таким вопросам, как брак при запрещенной степени кровного родства. В 1316 г., например, патриарх Иоанн XIII судил спор относительно наследства между детьми покойного от первого брака и дочерью от второго. В следующем году синод должен был решить, кто владелец иконы Святой Девы и участка земли, изначально отданных архиепископу Лакедемонии монахиней Ефросиньей. Собственность перешла во владение другого епископа, и Ефросинья пожелала ее вернуть. Многие дела касались богатства церкви, но немало было и других – о проступках священнослужителей, инцесте, недолжном использовании магических заклинаний и других аналогичных практик. Все это дает интереснейшую информацию о повседневной жизни Византии.

Церковь располагала собственной администрацией, но император всегда стремился иметь патриарха своим союзником. Теоретически он был ограничен возможностью выбора одного из трех кандидатов, имена которых подавались ему священнослужителями кафедральной церкви Константинополя. Однако во многих случаях выбирался посторонний кандидат – младший сын императора или пользовавшийся императорской благосклонностью монах. Конфликты относительно подобных или более серьезных проблем нередко приводили к прекращению сотрудничества, и патриархи могли быть смещены императорской властью. Св. Иоанн Златоуст, избранный в 398 г., стал одной из первых и самых известных жертв этой практики. В 404 г. он был сослан в Армению, поскольку осудил императрицу Евдоксию за возведение статуи самой себе с проведением проверенных временем шумных языческих церемоний, и тремя годами позже патриарх умер. Все это время в письмах своим сторонникам он заявлял о полной собственной невиновности. В 907 г., когда Лев IV женился в четвертый раз, патриарх лишил его права входа в храм на 10 месяцев. Несмотря на подобные примеры конфликтов, сотрудничество империи и церкви было одной из главных основ христианской культуры в Византии.

Оно также отличало Византию от средневекового Запада, где ведущий епископ – римский – имел намного меньше светской поддержки, и ему приходилось регулярно вести переговоры с захватчиками. Хотя Рим был возвращен под имперский контроль в VI в. и оставался под номинальным византийским правлением до VIII в., имперские чиновники и войска часто не могли защитить город от вражеских нападений. Наследники св. Петра – таковыми считали себя римские епископы – подчеркивали свое моральное превосходство, которое, вероятно, должно было компенсировать их политическую слабость. В V в. был принят термин «папа». И хотя ко всем христианским священникам обращаются «отец, отче», для римских епископов термин «папа» стал титулом. Независимо от того, признавались римские претензии на моральное превосходство или нет, для недовольных восточных клириков и монахов, осужденных патриархом или императором, стало привычным обращение в Рим. Таким образом они надеялись приобрести поддержку христианских властей за пределами империи.

Такая практика, противопоставившая старый Рим Новому, видна в просьбах инакомыслящих о поддержке, к примеру во время иконоборческой кампании (см. гл. 10), и когда Лев VI был отлучен патриархом от церкви за четвертый брак. Император обратился к папе и с удовольствием узнал, что Рим не возражал против его женитьбы. В 907 г. это положило начало расколу между Константинополем и Римом, который удалось преодолеть только спустя 13 лет. Подобные обращения к престолу св. Петра – и тех представителей Востока, которые были осуждены и изгнаны, или патриархов, считавших, что их сместили несправедливо, усиливали позицию папы как арбитра последней инстанции в христианских спорах. В глазах лидеров восточной церкви, не спешивших признавать главенство папы, эти обращения также создавали весьма опасный прецедент.

В период правления Константина IX Мономаха (1042–1055) эта латентная враждебность переросла во взаимные обвинения. Контакты между старым и Новым Римом привлекли внимание к различиям между практиками восточной и западной церквей. Некоторые были фундаментальными: формулировка Символа веры, какой хлеб использовать в евхаристии (дрожжевой, zymos, – на Востоке или бездрожжевой, azyme, – на Западе), можно ли священнослужителям вступать в брак (целибат был обязательным для всех священнослужителей в Западной Римской империи, но в Восточной отдельным категориям служителей церкви разрешалось жениться), а также главенство римских епископов. Другие различия были сравнительно не важны и спокойно сохранялись на протяжении веков: например, жители Востока на неделе перед Великим постом ели сыр, а не мясо, а на западе его не ели в определенные постные дни. Но на фоне большей осведомленности, созданной такими реформаторами, как Лев IX (1049–1054), Запад отстоял чистоту своих традиций. В свою очередь, Византия не уставала подчеркивать, что Запад добавил фразу к формулировке Символа веры.

Важнейшая теологическая разница касается происхождения Святого Духа, который «исходит от Отца», согласно определениям соборов в Никее в 325 г. и в Халкедоне в 451 г. Ортодоксальное учение о Троице вполне ясно: три проявления Бога – Отец, Сын и Святой Дух – единосущны. Но каждый имеет собственную hypostasis – ипостась – термин, очень трудный для перевода. На латынь его переводили как natura (природа) или sustantia (сущность). Это не то же самое, что та предсуществующая сила, которую ортодоксальная церковь идентифицировала как природу или сущность, ousia, божества. Сложные отношения, определенные на греческом языке ранними христианскими теологами, никогда полностью не отражались в латинском переводе. Этот факт был признан еще в V в. св. Августином.

Отношения Сына (Logos, Слово) и Святого Духа (Pneuma) считаются не одинаковыми, Сын рождается от Бога Отца, а Святой Дух исходит от Отца. Сын участвует в этом процессе, занимая положение посредника, давая начало формуле: «Святой Дух исходит от Отца через Сына» (dia tou Hyiou). Так эти отношения понимал Максим Исповедник в VII в. Тем не менее примерно в это же время в Испании к Символу веры был добавлен оборот «и от Сына» (на латыни – filioque). Благодаря авторитету св. Исидора Севильского эта формулировка распространилась и на другие церкви. Рим не принял ее сразу. В начале IX в. папа Лев III установил щиты с традиционной формулировкой Символа веры на греческом языке и латыни у входа в собор Св. Петра. В 879–880 гг. на Константинопольском соборе формулировку «Святой Дух исходит от Отца и от Сына» осудили как еретическую, назвав ее недозволенным изменением к Символу веры, как он был определен Вселенскими соборами 325 и 451 гг. Однако в XI в. Рим принял указанное выше дополнение и, таким образом, подтвердил новую трактовку Святого Духа, которую так никогда и не признали на Востоке. В 1054 г. Константин IX предложил папе Льву IX отправить делегацию в Константинополь, чтобы обсудить создание эффективного византийско-папского союза против норманнов в Северной Италии. Три римских посла были известны своей враждебностью к Византии, хотя вели себя исключительно вежливо по отношению к императору. Но их лидер, кардинал Гумберт Сильва-Кандидский, немедленно схлестнулся с патриархом Михаилом Керуларием. После нескольких бурных дискуссий 16 июля он возложил на алтарный престол храма Св. Софии отлучительную грамоту на Восточную церковную иерархию. Керуларий отреагировал очень быстро. В это время умер папа Лев IX, оставив папский престол вакантным. Эти события иногда называют «Великой схизмой» – расколом между христианскими церквами – Востока и Запада. Отлучения считались личными и были быстро сняты, а регулярное взаимное поминание лидеров церквей Рима и Константинополя восстановлено.