Пальто с хлястиком - Михаил Шишкин Страница 16

Справиться с таким наплывом беженцев поначалу было невозможно – например, в Лозанне 1700 русских интернированных провели целый месяц карантина с конца апреля 1945-го в огромных залах выставочного комплекса Пале де Болье (Palais de Beaulieu) на соломенных тюфяках без постелей, о чем с возмущением писали местные газеты. После этого бывших советских военнопленных распределили по лагерям.

Лагеря к этому времени начинали освобождаться – в январе Швейцарию покинули интернированные греки, с февраля началась репатриация американцев и англичан. Война закончилась, люди, заброшенные военной судьбой в Швейцарию, что спасло им жизнь, спешили вернуться домой.

27 июля 1945 года в Берн прибыла советская репатриационная комиссия во главе с генерал-майором Александром Вихоревым. Советская делегация посещала лагеря интернированных, каждому вручили брошюру под названием “Родина ждет вас, товарищи”.

Генерал-майора Вихорева запечатлели швейцарские документалисты. Молодой, пухлый, лоснящийся. Наверно, в войсках НКВД в войну хорошо кормили. Вихорев беседует с обступившими его бывшими советскими военнопленными, которые теперь одеты в американскую форму – светлые рубашки, галстуки, темные брюки. Его слушают внимательно. Слышат то, что хотят услышать: Родина ждет вас, товарищи!

Они понимали, что с ними будет?

Эти люди не могли не помнить слов Молотова о том, что в СССР нет военнопленных, а есть одни дезертиры, не могли не знать приказа Ставки № 270 от 16 августа 1941 года, по которому все советские солдаты, сдавшиеся в плен, заочно приговаривались к расстрелу, а их семьи подлежали аресту. Однако к концу войны в официальной риторике зазвучали совсем другие ноты. В 1944 году было создано Управление Уполномоченного Совета Народных Комиссаров (Совета Министров) СССР по делам репатриации, и возглавил это ведомство генерал-полковник Ф. И. Голиков, бывший руководитель советской военной разведки.

11 ноября 1944 года “Правда” опубликовала интервью с Голиковым, в котором говорилось: “Люди, враждебно настроенные к Советскому государству, пытаются обманом, провокацией и т. п. отравить сознание наших граждан и заставить их поверить чудовищной лжи, будто бы Советская Родина забыла их, отреклась от них и не считает их больше советскими гражданами. Эти люди запугивают наших соотечественников тем, что в случае возвращения их на Родину они будто бы подвергнутся репрессиям. Излишне опровергать такие нелепости. Советская страна помнит и заботится о своих гражданах, попавших в немецкое рабство. Они будут приняты дома как сыны Родины. В советских кругах считают, что даже те из советских граждан, которые под германским насилием и террором совершили действия, противные интересам СССР, не будут привлечены к ответственности, если они станут честно выполнять свой долг по возвращении на Родину”.

Также советским интернированным в лагерях раздавали указ Президиума Верховного Совета СССР от 7 июля 1945 г. “Об амнистии в связи с победой над гитлеровской Германией”. Военнопленные объявлялись неподсудными за попадание живыми в плен.

Люди верят в то, во что хотят верить.

Все без исключения репатриированные отправлялись в фильтрационные лагеря. Проверка бывших военнослужащих Красной армии была возложена на органы СМЕРШ. Гражданских лиц проверяли комиссии из представителей НКВД, НКГБ и СМЕРШ под председательством представителя НКВД.

У каждого из них была возможность не покидать Швейцарию. Те, кто не хотел возвращаться, подали заявление о политическом убежище. Им всем предоставили возможность остаться на Западе. За этих людей вступились газеты. Официальный Берн несколько раз заявил, что “насильно в вагоны для репатриированных никого не сажают”.

Отказались ехать уроженцы прибалтийских стран. Мусульмане из Азербайджана, крымские татары. Казаки. Среди отказавшихся репатриироваться русских было совсем немного. Всего в Швейцарии остались около 850 человек, из них 376 “мусульман” и 292 прибалта. В последующие годы одни переехали в Турцию, другие в Америку.

Остальные вернулись добровольно.

11 августа 1945 года со станции “Санкт-Маргретен” (St. Margrethen) на границе с Австрией ушел первый поезд. До 30 августа были отправлены еще 9 поездов. После этого ушло несколько эшелонов с гражданскими лицами.

В исследовании историка Виктора Земскова “Репатриация советских граждан и их дальнейшая судьба” приведены точные цифры: из Швейцарии на 1 марта 1946 года репатриировались всего 9807 человек, из них 6060 военнопленные, 3747 – гражданские. Из гражданских 1710 – мужчины, 1841 – женщины, 196 – дети.

“Этих людей, конечно, беспокоила вероятность того, – пишет Земсков в своей работе, – что в случае возвращения в СССР у них могут быть неприятности по фактам расследования жизни и деятельности за границей, обстоятельств сдачи в плен и т. д., но больше всего их волновала совсем другая проблема: зная о негативном и подозрительном отношении правящих кругов СССР к «иностранщине» и к людям, побывавшим в ней, они опасались, что Советское правительство не разрешит им вернуться на Родину. Большинство советских перемещенных лиц боялось не того, что им не разрешат остаться на Западе, а того, что им не разрешат вернуться в Советский Союз”.

Не обошлось и без мелодраматической истории. В сентябре 1945 года в Кирхберге (Kirchberg) под Берном один из советских интернированных, лейтенант Глушков, пришел накануне своего отправления на родину в кафе и после долгого разговора убил выстрелом из пистолета девушку – дочь хозяина ресторана. Потом выстрелил себе в грудь. Что за история любви между юной швейцаркой и молодым советским офицером привела к такой развязке? Это останется тайной тех двоих. Из документов известно лишь, что советской делегации пришлось приносить официальные извинения и соболезнования родственникам убитой.

Среди тех, кто не хотел возвращаться, были военный инженер Владимир Новиков и военный пилот Геннадий Кочетов. В отличие от других “невозвращенцев”, этих двух родина хотела вернуть во что бы то ни стало. Новиков был специалистом высокого класса, разработчиком ракетных систем. Ему было тридцать четыре года. Кочетов, двадцатитрехлетний боевой летчик, совершил побег в Швейцарию уже по окончании войны. 25 августа 1945 года на военном аэродроме Дюбендорф (Dübendorf), расположенном недалеко от Цюриха, приземлился советский истребитель Як‑9. Пилот попросил о предоставлении ему политического убежища.

На требования советских представителей выдать Кочетова швейцарские власти согласились вернуть самолет, но отказались выдавать летчика, сославшись на традиционные для швейцарской демократии принципы. Федеральный совет в официальном отказе указал на то, что сами эти люди отказываются возвращаться, а их насильственная выдача была бы нарушением гуманитарного права.

Тогда Советский Союз сделал демократической Швейцарии такое предложение, от которого та не смогла отказаться.

Специальные группы НКВД взяли в заложники пятерых швейцарских дипломатов. Харальд Феллер (Harald Feller) и Макс Майер (Max Meier) были арестованы в Будапеште – таким же образом до этого там “пропал” знаменитый шведский дипломат Рауль Валленберг, спасавший венгерских евреев во время войны. Оба швейцарца должны были разделить судьбу их коллеги, исчезнувшего в ГУЛАГе. Еще два швейцарских консульских работника был похищены в зоне советской оккупации в Восточной Пруссии и еще один в Маньчжурии, в Харбине.