Терновый венец атамана Дутова - Вадим Гольцев Страница 16

Постановление

1921 года января, 25 дня

Уполномоченные Облчека Гузев и Курашев рассмотрели дело по обвинению Чанышева, бывшего начальника уездной милиции, принимая во внимание, что Чанышев фигурирует косвенно и весь материал на Чанышева имеется в Военследкомиссии, постановили: Чанышева перевести для содержания под стражей в Работный дом в одиночную камеру и числить по Военследкомиссии. Подписи.

Серьезно подозевая Чанышева в измене и намеренном невыполнении задания, чекисты готовили ликвидацию Чанышева и его близких, в частности, брата Аббаса.

Утаить арест Чанышева и Ходжамьярова было невозможно, и об этом тотчас стало известено Дутову. Этому способствовали и узун-кулак ^[98], и письмо жены Чанышева китайским властям, полагавшей, что ее мужа арестовали за передачу им уйгурского революционера Ажи Ходже и просившей у них помощи в вызволении Чанышева из тюрьмы. Письмо понес Ушурбакиев Азиз.

В это время из Ташкента от командования Туркфронта поступило категорическое требование возобновить и форсировать мероприятия по уничтожению Дутова и направить к нему боевиков еще раз. Регистрод от руководства операцией был отстранен и руководство ею было возложена на ЧК Семиреченской области.

Начальник Особого отделения Николай Иванович Гаврилов-Снетков ^[99] обратился к руководству ОблЧК с планом ликвидации Дутова, суть которого в дальнейшем была изложена им в заявлении в областную комиссию по очередной чистке РКП(б). В доказательство того, что он всегда был ярым врагом белогвардейщины, Гаврилов приводит ряд фактов, подтверждающих это, и среди них тот, который нам интересен. Гаврилов пишет, что ему принадлежит важная заслуга в ликвидации Дутова. Возврашаясь на несколько назад, он поясняет, что, видя, что план Давыдова, в результате бездействия исполнителей провалился, он выработал свой план ликвидации Дутова в условиях сложившейся оперативной обстановки.

«По моему настоянию, – пишет Гаврилов-Снетков, – Касым Чанышев и его некоторые сотрудники арестовываются, арест К. Чанышева производил я и Крейвис, мы так же приняли меры к поимке агентов, разъезжавших по границе с оружием. В то же время был арестован нами и Давыдов. Когда получилась сильная огласка по городу и границе о том, что Дутова хотят убить, тогда я поехал к Касымхану Чанышеву в рабдом, где он сидел в одиночке, и, преговорив с ним, предложил ему новый план работы – устроил ему фиктивный побег, забрав за него заложников, предупредил, что, если он не убьет бандита Дутова, то все заложники будут расстреляны без суда, дав сроку на ликвидацию 7 дней без всяких отстрочек.

После этого, ему, безусловно, пришлось выполнить задачу и убить Дутова. Убийство произошло 6 февраля 1921 года в 6.30 вечера агентом Махмудом при участии Чанышева.

Из этого вытекает, что, если бы Чанышев сидел за свои дела в рабдоме и не было бы мною принято энергичных мер к ликвидации, то Дутов был бы жив и сейчас мог бы натворить много вреда пролетариату. После ликвидации Дутова, отряд его в Суйдуне разложился, т. е. не стал опасным для нас» ^[100].

План Гаврилова-Снеткова был принят. В соответствии с ним были арестованы родственники Чанышева, в том числе братья Аббас и Батырхан, служивший также в Джаркентской милиции, конфисковано их небогатое имущество, например, у Чанышева было всего три лошади и 20 баранов, что по меркам тех лет граничило с бедностью. Взятые заложники были предупреждены, что при измене Чанышева или при невыполнении им полученного задания они будут расстреляны.

О практической стороне выполнения плана Гаврилова-Снеткова сообщает бывший в то время караульным начальником (начальником караула) в джаркентской тюрьме, в дальнейшем – старший инженер Госплана Казахской ССР, член КПСС с 1924 года, персональный пенсионер – Сарсембеков Тельтай. В своем заявлении в КГБ Казахской ССР (даты не указал) он по этому поводу пишет, что арестованный Чанышев рассказывал ему, что его подозреваюит в шпионаже, и ему грозит расстрел. Единственным выходом из положения он видел в поручительстве за него здешних купцов или родственников, в поездке в Кульджу и уничтожении Дутова. «Затем, – пишет Сарсембеков, – Чанышев обратился ко мне: «очень прошу Вас отнести Уполномоченному ЧК мое письмо по этому вопросу», и я согласился и отнес его заявление, он (Уполномоченный – В. Г.) сказал: «хорошо, я буду сам сегодня или завтра, там и поговорим». На следующий день Уполномоченный, фамилию забыл, приехал сам и вызвал Чанышева к себе. Через некоторое время вызвал и меня к себе и сказал: «отнеси три письма Чанышева трем жителям – татарам и дай свидание Чанышеву с ними». Я выполнил поручение Уполномоченного и отнес указанные письма по назначению. Это было до обеда. После обеда приехали три купца-татарина, родственники Чанышева, которые, оказывается, согласились дать подписку и заложить себя как залог за Чанышева. Я сразу заметил, как лицо Чанышева приняло радостное выражение».