Скифы. Строители степных пирамид - Тамара Т. Райс Страница 16

Жилой квартал расположен на севере города. Там также дома были каменные, и некоторое представление о внешнем виде самых прекрасных зданий можно почерпнуть, вспомнив, что фасад дома, который тайно приобрел царь Скил в Ольвии тремя веками раньше, был украшен фигурами сфинксов и грифонов. В лучших домах Неаполя Скифского было по нескольку комнат. Они были выстроены вокруг дворика, и их стены украшала настенная роспись. В некоторых кладовых все еще хранились запасы пшеницы, ячменя и проса. Есть достаточные свидетельства того, что жизнь города протекала по городскому образцу. Здесь обосновались ремесленники и всевозможные торговцы. По крайней мере один горшечник имел свою собственную печь для сушки и обжига, но во многих амфорах, найденных в домах большего размера, хранились вина, привезенные издалека: с острова Родос, из Книда [5], Коса и Синопа. Торговля, вероятно, процветала в Неаполе Скифском, и уровень жизни, по крайней мере среди зажиточных горожан, кажется, был очень высоким. Кости лошадей, коров, коз и овец были найдены во всех кварталах города в огромных количествах, но и кости кабанов и бобров едва ли были малочисленнее. Археологи трактуют это как указание на то, что охота на дичь все еще продолжала играть важную роль в экономике городских жителей-скифов, хотя совершенно очевидно, что ее основой теперь служила тщательно продуманная система земледелия.

В Неаполе Скифском были большие кладбища. На территории большего по площади некрополя среди разнообразных могил, полных золотых предметов, археологи наткнулись на изящный и замысловатый, хотя и возведенный под сильным влиянием греческой культуры, мавзолей, в котором покоилась скифская царица. Город такой сложной структуры, как этот, с такими изящными могилами не мог вырасти внезапно – все указывает на довольно высокий уровень его зрелости, стабильную экономику и широкие взгляды на жизнь.

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ КРУГОЗОР И ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ВКУС

Хотя такие города, как Неаполь Скифский или менее крупный и более бедный городок Каменское, были редкостью в Скифии, кочевники радовались, что они у них были. Действительно, скифы-горожане, как и мелкопоместные английские дворяне XIX в., сохраняли свои корни в сельской местности и любовь к сельскохозяйственным занятиям. Но цивилизация, которую создали и развили кочевники, так же нуждалась в городах, в которых жили искусные ювелиры, как и в степных просторах, которые вдохновляли городских ремесленников, ибо скифское искусство сохранило непосредственное, пусть даже сложное, мировоззрение тех, чья жизнь проходит под открытым небом. Именно кочевники, а не жители городов, разработали его каноны. Для скифов чувства не играли главной роли; они скорее были реалистами, для которых абстрактное и сложное обладало неодолимой притягательной силой.

То, что скифов могли увлечь философские размышления, если бы им представилась возможность им предаваться, доказывает жизнь принца Анахарсиса, брата царя Савлия, которого в качестве посла отправили в Афины, где среди горожан было много скифов. Как только он достиг места своего назначения в 589 г. до н. э., он начал часто бывать в обществе Солона и посещать его философский кружок. Вскоре Анахарсис забросил политику и провел несколько лет в поисках мудрости и божественной истины. Греки окружили его любовью и ценили его «скифское красноречие», и все же в конечном итоге посол был вынужден отправиться к себе на родину. Он ехал кружным путем, посещая по дороге как можно больше стран с целью расширить свои знания о мире. В Кизике [6]любопытство заставило его принять участие в Элевсинских мистериях [7], и его убедили дать обещание отблагодарить богиню Кизика в случае, если он вернется на родину целым и невредимым. Вернувшись к своему брату, он ускользнул однажды украдкой с намерением исполнить свой обет, но был замечен, и о его отступничестве спешно донесли царю. Савлий лично отправился удостовериться в правдивости донесения. Увидев брата, занятого исполнением чуждых религиозных обрядов, он выпустил в него стрелу, убив на месте. Так погиб единственный скифский философ, тот, которого даже греки считали мудрецом. Он умер до того, как его влияние успело проявить себя среди его народа.

И все же, несмотря на жестокость в бою, несмотря на нелюбовь к краснобайству и иностранным обычаям, скифы не были грубыми людьми. Их умение разбираться в искусстве и любовь к прелестям домашнего очага отражены во всех их предметах быта. У всех кочевников количество бытовых вещей в силу их образа жизни было строго ограничено, и все же ассортимент и разнообразие предметов, которыми они окружали себя, было поистине удивительным. Не менее поразительными кажутся тщательность и мастерство, с которым изготовлены даже самые незначительные предметы. Практически каждый уцелевший образчик скифской работы демонстрирует высокое качество, а самые лучшие изделия поистине великолепны. Помимо таких неотъемлемо важных вещей, как оружие и шорные изделия, а также предметов первой необходимости, обилие домашней утвари так же неожиданно, как и разнообразие материалов, использованных в каждом отдельном изделии.

Гончарное искусство стоит особняком, будучи совсем не претенциозным, но опять-таки изделия из глины находят главным образом в беднейших могилах из-за значительного неравенства в благосостоянии среди соплеменников. Местные изделия грубы по фактуре, бедны по цветовой гамме: черные, серые или темно-желтые – и примитивны по форме: главным образом это горшки и очень редко чаши. Когда гончарные изделия обнаруживаются в более богатых захоронениях, то они всегда представляют собой высококачественную керамику, ввезенную из понтийских колоний или Ионии [8], а не изделия местного производства.

КОЛДОВСТВО

Как и все первобытные народы, скифы были чрезвычайно суеверны. Они верили в колдовство, волшебство и силу амулетов. Их прорицатели предсказывали будущее при помощи пучка прутьев, а также посредством разорванных лубяных волокон почти так же, как это делали некоторые группы германцев в Средние века. Пользовавшиеся самым большим почетом скифские маги были родом из определенных семей. Они говорили высокими, пронзительными голосами и носили женские одежды. Вероятно, они были евнухами, но скифы верили, что у них появились эти женские черты в качестве наказания за оскорбление Великой Богини, которым было разграбление ее святилища в Аскалоне. Их профессия не была лишена серьезного риска, так как неправильно предсказавший будущее не мог ждать снисхождения. Оказавшегося неправым предсказателя и его родственников-мужчин сажали в повозку, нагруженную хворостом, и предавали смерти через сожжение. Однако родственниц обычно щадили.

РЕЛИГИЯ

Скифы поклонялись стихиям. Их главное религиозное рвение было отдано Великой Богине, Табити– Весте, богине огня и, наверное, животных. Она одна фигурирует в их искусстве, главенствуя при произнесении клятв, причащении или помазании вождей. Ростовцев обнаружил, что в южных регионах России ей поклонялись задолго до того, как здесь появились скифы. Изображающие ее глиняные статуэтки были распространены в бронзовом веке на территории, лежащей между Уральскими горами и Днепром, даже больше вдоль рек Буг и Донец. Есть явное сходство между этими маленькими фигурками и изображающими то же самое божество фигурками из Элама [9], Вавилона и Египта, сделанными несколькими веками ранее. Найденные в Крыму фигурки Великой Богини датируются не ранее чем IX в. до н. э. Эта богиня изображалась стоящей с ребенком на руках. Она олицетворяла собой богиню плодородия и материнства у скифов. Скифы считали ее своей защитницей, а Страбон отмечал, что ее культ был особенно широко распространен на Кавказе, где она была охранительницей племен мореходов, которых греки считали аргонавтами. Эти народы, а в особенности скифы с Таманского полуострова, очень возмущались вторжением чужаков на свои берега и считали необходимым приносить в жертву Великой Богине всех ионийских моряков, которых им удавалось брать в плен. В искусстве скифов она иногда появляется в виде полуженщины-полузмеи, иногда стоящей, иногда сидящей между своими священными животными – вороном и собакой, а иногда беседующей с сопровождающим ее вождем.