Большая игра. Война СССР в Афганистане - Грегори Фейфер Страница 16

Поскольку приближалось намеченное время прибытия самолета с Тараки на борту, Амин уединился в своем кабинете и стал слушать. Не услышав никаких взрывов, он понял, что его план потерпел неудачу. Он срочно позвонил в аэропорт и приказал, чтобы самолет зашел на другой круг перед посадкой. Этот маневр дал Амину достаточно времени, чтобы лично добраться туда, поприветствовать и обнять Тараки.

Президент Тараки еще не сознавал, как много изменилось за время его краткого отсутствия. Когда на следующий день он созвал заседание кабинета министров, чтобы обсудить свою поездку в Кубу, то допустил одну оплошность. Он спросил, где Гулябзой и еще один министр, которые опоздали на заседание? «Их арестовали?» — спросил Тараки. По мнению Сарвари, Маздурьяра и Ватанджара этот вопрос свидетельствовал о том, что президент знал о заговоре, который готовил Амин. Но тогда президент сделал тактическую ошибку: «В партии появилась раковая опухоль, и она должна быть вырезана!» — заявил он. Для Амина и его сторонников это прозвучало как зловещее предзнаменование.

Два дня спустя, Амин и Тараки провели целый день наедине в президентском кабинете. Здесь Амин обвинил «группу четырех» в организации попытки убить его и потребовал отставки всех четверых министров.

Когда Богданов прибыл из Москвы в Кабул, Сарвари ждал его в своем офисе. Глава афганской службы безопасности, чья репутация жестокого человека была подкреплена слухами, что он лично принимал участие в пытках и казнях, сказал ему, что Амин уже отдал приказ о его аресте и казни, наряду с остальными членами «группы четырех». Богданов попросил Сарвари организовать встречу с Тараки, после чего отправился в посольство для доклада об этих новостях. Посол Пузанов передал информацию Богданова в Кремль. Но оттуда снова пришла установка установить мир между Амином и Тараки.

Четыре министра явились в советское посольство, чтобы просить защиты. В то время как они находились там, в посольство позвонил Амин и попросил пригласить к телефону министра внутренних дел Ватанджара. «Так значит вы, почетные хранители революции, испугались! — усмехнулся он. — Вы прячетесь от меня как крысы!» Затем Амин передал трубку Тараки, который заверил министров, что они будут в безопасности, и просил вернуться домой.

Той ночью, когда Сарвари снова сообщили, что Амин приказал убить всех четырех министров, его осведомитель добавил, что это случится на следующий день, 13 сентября. А ранним утром следующего дня советские представители узнали, что один из заместителей Сарвари ворвался в офис своего шефа с несколькими другими вооруженными людьми, которые объявили, что Сарвари смещен со своего поста, а вместо него назначен начальник контрразведки Азиз Акбари. [39]Они попытались прорваться к столу Сарвари, но тут Мохаммед Кулассем — один из адъютантов, сохранивший верность Сарвари, — приказал заместителю, который фактически работал на Амина, убраться из офиса. Когда тот отказался, адъютант выстрелил и убил его. Люди Амина открыли ответный огонь и убили Кулассема.

Тем не менее, Тараки по-прежнему отказывался предпринять какие-либо шаги, чтобы помешать перевороту Амина. Когда четыре министра в очередной раз пытались убедить его объявить о намерениях Амина всему Политбюро и всему народу и по радио и телевидению, Тараки снова отклонил это предложение. «Я не хочу убить даже муху ради моей собственной пользы, — сказал он. — Амин — проблема партии и Политбюро. Они должны решить это самостоятельно».

После отказа Тараки от решительных действий, министры вернулись в советское посольство, в то время как посол Пузанов с военным эскортом отправился в президентский дворец. Там Тараки сообщил, что Амин сказал ему о своем намерении уволить «группу четырех» из-за отказа выполнять их обязанности. Тараки отказался одобрить этот шаг и пригласил четырех главных советских представителей на следующий день для обсуждения вопроса.

Позже, в тот же день, Богданов и офицер связи КГБ Борис Иванов встретились с Амином в его офисе в здании министерства обороны. Иванов — в очках с толстыми стеклами в роговой оправе, которые делали его похожим на завзятого книгочея, — свободно говорил на нескольких иностранных языках и пользовался уважением своих подчиненных за способность думать самостоятельно, вне узких границ партийных догм. Амин, хотя и был удивлен этим визитом, казалось, готов был обсудить условия перемирия. Однако он продолжал настаивать на том, что «группа четырех» должна быть уволена, а теперь добавил к этому еще одно требование: новым главой разведслужбы должен быть назначен Тарун, начальник штаба президента. Амин дал Тараки три дня на раздумье. Вскоре после этого предложения Тараки в предварительном порядке согласился заменить Сарвари, но настаивал, чтобы другие три министра остались на своих постах. Несмотря на очевидность намерений Амина, Тараки даже теперь продолжал доверять ему, или, по крайней мере, так он открыто заявлял Горелову.

Встречу Богданова и Иванова с Амином прервал начальник Генштаба Афганской армии Мохаммед Якуб, [40]который шепнул премьер-министру что-то на пушту, но так тихо, что советский переводчик не расслышал. Вскоре после того, как Якуб ушел, в комнату вошел Тарун и обратился к Амину.

— Я пришел с приглашением на обед от президента, — сказал он. — Но я советую Вам не приходить…, он дал приказ убить Вас. Он уже приготовил «Калашников» и два пистолета.

Затем Тарун извинился и ушел, а Амин обратился к Богданову.

— Ну и что Вы думаете? — спросил он саркастически, — я должен завтра идти во дворец? Якуб только что сказал мне то же самое, Вы знаете.

Несмотря на предупреждения, Иванов и Богданов все же уговорили его пойти на обед к Тараки.

Тем вечером в квартире Гулябзоя зазвонил телефон. Звонивший сообщил ему прямо с совещания членов кабинета и партии, что Амин обвинил «группу четырех» в подготовке государственного переворота и снова пригрозил уволить их. Все четыре министра жили в одном панельном доме советской постройки, хотя и на разных этажах, в кабульском пригороде, известном как «Микрорайон». Трое из них, включая и самого хозяина, собрались в квартире Гулябзоя и оттуда позвонили Тараки, чтобы проинформировать его о действиях Амина.

— Вы все так молоды, — ответил президент. — Не делайте ничего необдуманного. Я решу этот вопрос.

Тогда они поехали в советское посольство, чтобы убедить советского главного военного советника Горелова вмешаться и помочь им. Позже к ним присоединился Маздурьяр, только что вернувшийся после посещения страшной тюрьмы Пул-и-Чархи, и министры отправились в президентский дворец. Там Тараки сообщил им, что он, наконец, решил уволить Сарвари, чтобы успокоить Амина. Президент снова повторил министрам, чтобы они не волновались.