Солдат Красной империи. Гуру из Смерша - Анатолий Терещенко Страница 16

Судьбоносная эпопея началась ранним утром северо-западнее Сталинграда вводом в бой ударных группировок Юго-Западного и Донского фронтов (командующие фронтами генералы Н.Ф. Ватутин и К.К. Рокоссовский). На следующий день к югу от города перешли в наступление армии Сталинградского фронта (командующий генерал А.И. Еременко). В результате контрнаступления под Сталинградом советские войска разгромили 6-ю полевую и 4-ю танковую немецкие армии, 3-ю и 4-ю румынские и 8-ю итальянские армии, которые потеряли свыше 800 тысяч человек. Было взято в плен более 91 тысяч человек, в том числе свыше 2,5 тысячи офицеров и 24 генерала во главе с генерал-фельдмаршалом Паулюсом, а на полях сражений было подобрано около 140 тысяч убитых солдат и офицеров.

Именно в это время поэт Михаил Светлов пишет стихотворение «Итальянец», посвященное разгрому 8-й итальянской армии.

По словам Леонида Георгиевича, после Сталинграда и опубликования его в газетах стихотворение придавало дополнительные силы нашим солдатам и офицерам, понявшим, что они способны «лупить немца стратегическими масштабами». Михаил Светлов видел своими глазами поля сражений, усеянные трупами итальянцев:

«Черный крест на груди итальянца,

Ни резьбы, ни узора, ни глянца, —

Небогатым семейством хранимый

И единственным сыном носимый…

Молодой уроженец Неаполя!

Что оставил в России ты на поле?

Почему ты не мог быть счастливым

Над родным знаменитым заливом.

Я, убивший тебя под Моздоком,

Так мечтал о вулкане далеком!

Как я грезил на волжском приволье

Хоть разок прокатиться в гондоле!»

И дальше поэт вкладывает в уста советского солдата слова уверенности и протеста:

«Я не дам свою родину вывезти

За простор чужеземных морей!

Я стреляю – и нет справедливости

Справедливее пули моей!

Никогда ты здесь не жил и не был!..

Но разбросано в снежных полях

Итальянское синее небо,

Застекленное в мертвых глазах…»

Многим незваным пришельцам мертвые глаза застеклили наши облака, наши снега и наши штурмовики… Немецкие солдаты и офицеры называли легкомысленными приказы Гитлера держаться, а Сталинград – «общей могилой вермахта». Для гитлеровцев в этот период время предельно сжалось. Оно остановилось. Оно мертвенно застыло… Особенно фашистов докучали наши громкоговорители, которые вещали на немецком языке, предлагая капитуляцию и фиксируя страшную арифметику войны – «Каждые 7 секунд в России погибает один солдат. Сталинград – братская могила!»

А потом выворачивающие душу звуки метронома и модных немецких песен. Под эти песни-напоминания о прежних достатке, тепле, семье немцы плакали и выли, требуя прекратить незаконные методы ведения войны. Но сообщения продолжались и передавались целый день. Они сходили с ума выстрелами глубокой ностальгии по прежнему и недавнему достатку и уюту в теплых постелях с фрау. Теперь немецких солдат жгли обида и унижение нацистским законодательством, принятым не без старания распутного Геббельса, о том, что женам фронтовиков разрешается решать демографические проблемы Германии с настоящими арийцами – сотрудниками СС и гестапо.

К сожалению для окопных «зольдат», многие жены были откровенны с ними по поводу появления «киндеров» после двухлетнего отсутствия мужей…

* * *

Поражение фашистских войск пошатнуло здание фашистского блока и повлияло на отказ Японии и Турции от намерений в благоприятный момент вступить в войну против СССР, одновременно способствовало консолидации антигитлеровской коалиции, а также росту авторитета Советского Союза и его Красной армии.

Основной удар фашистских полчищ под Сталинградом приняли на себя воины 62-й и 64-й наших армий, руководимых в разное время генерал-лейтенантом В.И. Чуйковым. Это было, наверное, самое опасное для страны время.

Сталинградская битва считается поворотным кругом Великой Отечественной войны. Отступать за Волгу уже было нельзя. Советскую страну и ее армию немецкая пружина сжала до предела. Дальше поступательного хода у нее не было – она должна была сделать обратное движение. Но для этого нужна была сила, большая той силы, которая держала эту пружину максимально сжатой. Для того что бы она ударила того, кто ее удерживал, нужны были ум и воля, мужество и стойкость, верность долгу и преданность Отчизне. Все эти качества продемонстрировали наши воины, но для этого надо было напугать россиян от рядового до маршала возможностью потерять Родину, «без которой нам не жить», и дойти до Волги…

* * *

Вскоре после Керчи старший лейтенант Иванов прибыл в станицу Мечетинская, что под Ростовом, где в течение нескольких дней приходилось «обживаться» – приводить себя в порядок в результате «активного отступления», негативно повлиявшего не только на психологическое, но и общее состояние здоровья. Там Леонид Георгиевич был назначен старшим оперуполномоченным Особого отдела НКВД 51-й армии в 4-е отделение, занимающееся кураторством особых отделов корпусов и дивизий, оказанием конкретной помощи в оперативной работе, контролем и проверкой. Значит, руководство заметило в нем качества направленца, умение анализировать материалы и делать на основании этого анализа правильные выводы.

Как рассказывал ветеран, там у него вдруг сильно заболели стопы ног, да так, что он уже не мог нормально ходить:

– Дело осложнялось тем, что, несмотря на все свои старания, я не мог снять сапоги. Не помогла и помощь ребят. Позвали на подмогу сотрудниц Особого отдела. Одна из них, в прошлом медсестра, убедившись в тщете силовых приемов, решительно взяла в руки ножницы и разрезала голенища моих верных сапог сверху донизу, решительно оторвала лохмотья и ловко сняла с ног то, что секунды назад были сапогами. Глянув на мои ноги, присутствующие охнули. Те места ног, что закрывали голенища, были полны вшей. Меня спросили, когда я в последний раз мылся. Ну купался-то я часто – и во многих встречных речках, и даже в Керченском проливе. А вот мыться-то мне довелось давно, с полгода назад, в устроенной из подручных средств полевой «бане».

Рассказ о моей убогой санитарии повлиял на наших решительных сотрудниц. Переглянувшись и, по-моему, не сказав ни слова, он взяли меня в плотное кольцо и стали куда-то теснить. Несмотря на мои возмущенные выкрики и попытки физического сопротивления, они скоро приволокли меня в сарай и, сорвав ветхую одежду, принялись мыть.

Горячей воды, конечно, не было, тогда она бывала, наверное, только в чайниках, а в качестве мочалки использовали пучок соломы… С шутками и прибаутками, чтобы я не очень смущался, их ловкие натруженные руки быстро сделали свое дело, и я вновь почувствовал себя человеком. Надев принесенное мне кем-то белье, облачившись в штаны, гимнастерку и неизвестно откуда появившиеся сапоги, не новые, но явно не уступавшие по качеству моим старым, затянув на животе свой видавший виды ремень, я, будто заново родившись, от всей души благодарил девушек за их «банную» заботу…