Петр I. Добрый или злой гений России - Иван Медведев Страница 16

Свидание Петра с Европой окончательно убедило его в необходимости решительных и эффективных преобразований в России, которая отстала в своем развитии от передовых западных стран на несколько столетий.

Незадолго до того времени, когда в Европе началась эпоха Возрождения, над Русью пронесся смерч монгольского нашествия, надолго погрузив ее в сумрак варварской восточной деспотии. Расцвет науки, литературы и искусства совершенно не коснулся русской земли. Первые ростки новых веяний духовного развития на ней взошли только через двести лет, когда на обломках монгольской империи образовалось Московское царство. Однако, унаследованный от монголов деспотический характер государственного устройства мало способствовал культурному и научному прогрессу, а последовавшее после смерти Ивана Грозного Смутное время ввергло страну в хаос и анархию. Мощное патриотическое движение народа и воцарение династии Романовых спасло Московию от полного распада и расчленения между соседними государствами. Но уцелевшая в исторических катаклизмах и возродившаяся Россия слишком долго приходила в себя, замкнулась на самосозерцании. Этому способствовали как впитанный от монголов восточный менталитет, так и византийское влияние православной церкви, семьсот лет придерживающейся неизменных средневековых канонов в области веры, нравственности, духовного и интеллектуального развития, отвергая более успешный западный опыт из-за крайней враждебности к иным религиозным концессиям. За все время полного господства православия над душами восточных славян на Руси не появился ни один ученый, полностью отсутствовала считавшаяся греховным система светского образования, искусство замерло в рамках средневековой иконографии, литература за редким исключением ограничивалась жанрами летописи и жития святых. Огромная страна пребывала в глубокой религиозной спячке в то время, когда в западных странах жили и творили Кеплер, Декарт, Галилей, Паскаль, Ньютон, Мольер, Шекспир, Сервантес, Рубенс, Рембрандт, Веласкес, Эль Греко и многие другие великие ученые, мыслители, художники и писатели, чьи имена вписаны золотыми буквами в историю цивилизации.

Необходимость преобразований затхлых форм жизни ощущалась задолго до Петра I. Государи Борис Годунов, Алексей Тишайший и его сын Федор, глава правительства Софьи Василий Голицын пытались делать робкие попытки сближения с западным миром, но всем им не хватало последовательности и решительности. А западный мир двигался по пути прогресса все более ускоренными темпами. Россия рисковала безнадежно отстать от него в своем развитии, дойти до полного упадка и гибели по византийскому сценарию, утратить обширные территории подобно закостеневшей в религиозном фанатизме Испании, оказаться на века под колониальным давлением, как Китай и Индия или вовсе превратиться в Монголию на краю цивилизованного мира. Спасти и сохранить страну могла только ускоренная силовая модернизация, революция сверху.

Вечером 25 августа 1798 года Петр прибыл в Москву. Минуя Кремль, он первым делом направился в Немецкую слободу к Анне Монс. Вероятно, за полтора года разлуки царь очень соскучился по любимой женщине.

На следующий день в Преображенском Петр принимал приближенных бояр. Во время аудиенции он взял в руки ножницы, ухватил воеводу Шеина за бороду и обрезал ее под самый подбородок. Той же процедуре подверглись почти все присутствующие, включая князя-кесаря Ромодановского. Бояре испытали шок. С давних времен наличию бороды у православных христиан придавался глубокий религиозный смысл: если господь создал человека по образу и подобию своему, то изменение его является смертным грехом; как всевышний узнает своих любимых чад в день Страшного суда? Но никто не осмелился открыто противиться воле государя. Та же сцена повторилась через несколько дней на пиру у воеводы Шеина. Только на этот раз ножницами орудовал шут царя Яков Тургенев, под общий хохот государя и уже ранее лишившихся бород бояр. Данная акция стала первым решительным шагом Петра против многочисленных религиозных предрассудков и суеверий, стоявших на пути прогресса. Не имея физической возможности собственноручно остричь весь народ, царь обнародовал указ, запрещающий носить бороды всем, кроме духовенства. Те, кто не пожелал бриться, облагались налогом.

Другой безотлагательной мерой Петр считал развод с женой. Все попытки Тихона Стрешнева уговорить Евдокию добровольно принять монашество потерпели неудачу, царица отвечала решительным отказом, проявляя упорство, которое никто от нее не ожидал. Ничто не действовало на царицу – ни посулы, ни угрозы. Через три дня после приезда царь лично навестил супругу и беседовал с ней четыре часа. Евдокия осталась непреклонна. Как и Петр в своем решении избавиться от нее. Даже заступничество за царицу патриарха Адриана не помогло. Месяц спустя Евдокию доставили в суздальский Покровский монастырь, который принял под свои своды новую монашку под именем Елены. Сына Алексея Петр отдал на воспитание своей родной сестре Наталье.

Но делом первостепенной важности царь считал мятеж стрелецких полков, подавленный в его отсутствие. Он затребовал следственные документы по нему и тщательно изучил все детали бунта.

С приходом к власти Петра привольная и сытая жизнь стрельцов закончилась. После победы под Азовом их не отправили как обычно обратно в Москву по домам, к промыслам и торговым лавкам, а заставили нести нелегкую, полную лишений, гарнизонную службу на границах страны. Глухой ропот стрельцов подогревался слухами о гибели царя за границей, о боярских планах расправиться с царевичем Алексеем и Софьей, о намерениях иностранцев захватить власть и продать Россию еретикам. В расположенных на литовской границе четырех стрелецких полках зачинщики мятежа зачитывали письма [34]Софьи, в которых она призывала стрельцов идти на Москву, встать под стенами Новодевичьего монастыря и бить ей челом, просить взойти на царство.

Взбунтовавшиеся стрельцы в количестве более двух тысяч человек двинулись от литовской границы на Москву. Мятежники рассчитывали, что их поддержат другие стрелецкие полки, донские казаки и народ, в подавляющей своей массе недовольный своим царем. Весть о новом стрелецком бунте вызвала в столице панику, особенно среди зажиточной части ее жителей. Богатые люди в спешном порядке разъезжались со своим добром по деревням.