Лермонтов и Москва. Над Москвой великой, златоглавою - Георгий Блюмин Страница 16

В стране, природой оживленной, —

Где новой жизнью все цветет;

Там в рощице уединенной

Печальна горлинка живет.

Весны дыханью не внимает,

Не веселит ее зефир,

Печальна, стонет и вздыхает,

Для ней постылым стал весь мир.

Туда я часто одинокой

Хожу грусть сердца облегчать;

И горести ее глубокой

Хожу в молчании внимать, —

Тоски ее причину знаю,

Но не могу ей пособить.

Я столько ж, как она, страдаю;

Без милой можно ль в свете жить!!!

От самых ранних его лет бабушка заботилась о том, чтобы единственный внук ее жил в окружении сверстников и под наблюдением грамотных гувернеров, отечественных и иноземных. История донесла до нас имена последних: Ж. Капе, Ф.Ф. Винсон, Ж.П. Келлет-Жандро и другие. Гувернеры наблюдали за развитием ребенка и в Тарханах, и состояли при нем неотлучно во время отъездов вместе с бабушкой в Пензу, на Кавказ и в Москву. Маленький Лермонтов учился иностранным языкам, музыкальной грамоте и сам хорошо играл на скрипке. Все эти занятия поощрялись бабушкой, равно как раннее стихотворчество. Тщательные наставления давались слугам, сопровождавшим мальчика при его нечастых поездках в гости к отцу.

Так, в летние месяцы вплоть до осени 1827 года двенадцатилетний Лермонтов некоторое время жил в отцовском имении Кропотово Ефремовского уезда Тульской губернии в обществе отца. В автографе стихотворения «К гению» (1829) рукою Лермонтова сделана позднейшая приписка: «(Напоминание о том, что было в Ефремовской деревне в 1827 году – где я во второй раз полюбил 12 лет – и поныне люблю)». Лермонтоведами с определенностью установлено, что в ряде стихотворений и в вышеприведенной приписке речь идет о сестре Михаила Сабурова, одного из друзей поэта и его одноклассника по Московскому университетскому пансиону, Софье Сабуровой, впоследствии Клушиной (1816–1864).

Тарханы. Пейзаж с двумя березами.

Художник М.Ю. Лермонтов

Пришло время покинуть Тарханы и отправиться в Москву для ученья. Перед взором гениального отрока проходят с самого раннего детства знакомые картины природы «теплицы юных дней» поэта – имения и села Тарханы. Позже это найдет отражение в чудесных строфах стихотворения (1840):

…И вижу я себя ребенком, и кругом

Родные всё места: высокий барский дом

И сад с разрушенной теплицей;

Зеленой сетью трав подернут спящий пруд,

А за прудом село дымится – и встают

Вдали туманы над полями.

В аллею темную вхожу я; сквозь кусты

Глядит вечерний луч, и желтые листы

Шумят под робкими шагами.

И странная тоска теснит уж грудь мою:

Я думаю об ней, я плачу и люблю,

Люблю мечты моей созданье

С глазами, полными лазурного огня,

С улыбкой розовой, как молодого дня

За рощей первое сиянье…

Итак, осенью 1827 года Е.А. Арсеньева вместе с внуком, для его дальнейшего воспитания, переезжает в Москву. Путь в древнюю российскую столицу из Пензенской губернии и самый въезд в Москву проходил именно там, где ныне проложен столичный Лермонтовский проспект. Здесь, совсем недавно, в районе Выхино – Жулебино, мэр Москвы С.С. Собянин торжественно открыл новую станцию московского метро «Лермонтовский проспект».

25 октября того же 1827 года датировано метрическое свидетельство из Московской духовной консистории, выданное «вдове гвардии поручице Елизавете Алексеевой Арсеньевой… о рождении и крещении внука… Михаила… для отдачи его к наукам и воспитанию в казенные заведения, а потом и в службу». Из Москвы Лермонтов напишет своей тетке Марии Акимовне Шан-Гирей письмо в пензенскую Апалиху со следующими интересными биографическими подробностями:

«М.А. Шан-Гирей. Москва, осенью 1827 г. Милая тетенька! Наконец настало то время, которое Вы столь ожидаете, но ежели я к Вам мало напишу, то это будет не от моей лености, но оттого, что у меня не будет время. Я думаю, что Вам приятно будет узнать, что я в русской грамматике учу синтаксис и что мне дают сочинять; я к вам это пишу не для похвальбы, но, собственно, оттого, что Вам это будет приятно; в географии я учу математическую; по небесному глобусу градусы, планеты, ход их, и прочее; прежнее учение истории мне очень помогло.

Заставьте, пожалуйста, Екима рисовать контуры, мой учитель говорит, что я еще буду их рисовать с полгода; но я лучше стал рисовать; однако ж мне запрещено рисовать свое. Катюше в знак благодарности за подвязку посылаю ей бисерный ящик моей работы. Я еще ни в каких садах не был; но был в театре, где я видел оперу «Невидимку», ту самую, что я видел в Москве 8 лет назад; мы сами делаем театр, который довольно хорошо выходит, и будут восковые фигуры играть (сделайте милость, пришлите мои воски). Я нарочно замечаю, чтобы Вы в хлопотах не были, я думаю, что эта пунктуальность не мешает; я бы приписал к братцам здесь, но я им напишу особливо; Катюшу же целую и благодарю за подвязку.

Прощайте, милая тетенька, целую Ваши ручки; и остаюсь Ваш покорный племянник.

М. Лермонтов».