Терновый венец Екатерины Медичи - Неля Гульчук Страница 16

Убедившись, что сын не нуждается в его советах, Франциск с облегчением вздохнул и радостно улыбнулся. «Франция не ударила в грязь лицом! Бракосочетание состоялось!..» – еле слышно прошептал король и со спокойной душой отправился к прелестной герцогине д’Этамп.

На рассвете в опочивальню зашел папа, чтобы лично убедиться, что супружество состоялось де-факто.

Почувствовав на себе пристальный взгляд Климента VII, Генрих открыл глаза и тотчас догадался, что привело Его Святейшество к супружескому ложу. Он покраснел и ненависть к отцу, папе римскому и юной жене захлестнула его душу.

На лице же Екатерины сияла улыбка. Она влюбилась в своего мужа, и образ утонченного Ипполито растворился и исчез, как она надеялась, навсегда.

Заметив, что Екатерина смотрит на супруга с обожанием, всем довольна и совершенно счастлива, Климент VII с удовлетворением для себя отметил: «Дочь моя с честью, достойной Медичи, выдержала испытание».

Но Его Святейшество радовался преждевременно. Для окружающих первая ночь юных супругов прошла удачно. Однако переделывать свою романтическую натуру Генрих не собирался. На следующий же день вечером он отправился к Диане де Пуатье и поделился с ней всеми своими печалями.

– Значит, монсеньор, вам пришлась не по душе ваша юная супруга?.. – посочувствовала Диана своему рыцарю. – И вы совершенно не почувствовали себя счастливым?

– Счастливым я себя чувствую только рядом с вами, – был ответ.

Диана улыбнулась и прикоснулась губами ко лбу Генриха.

– Вы должны повзрослеть, мой дорогой принц! Запомните, Франции нет никакого дела, что вы не жалуете свою супругу. Вы обязаны относиться к ней с почтением и обзаводиться наследниками. Однажды может наступить день, когда ваш брат Франциск покинет этот мир, а вы займете место на французском престоле. Так что вам придется постараться. Мне кажется, что вы недооцениваете Екатерину. По-моему, она умна и образованна.

Будучи наставницей принца, Диана научила Генриха многому: вести себя среди придворных, одеваться, приветствовать дам, но не научила улыбаться другим людям. Генрих дарил свою улыбку и нежность только ей одной. Она гордилась тем, что сын короля Франции был ее творением. Только ее стараниями застенчивость принца сменилась осознанием своего общественного положения. Теперь ей предстояло обучить его искусству любви. Диана терпеливо выжидала, когда юноша наберет силу и превратится в красивого молодого мужчину. А пока умная и дальновидная красавица решила встать на защиту флорентийки и рассказала Генриху трогательную историю о том, как ее в возрасте Екатерины выдали замуж за старика.

– Моему мужу было пятьдесят шесть лет, мне – пятнадцать.

– Я слышал, что он был несносным в обращении.

Генрих смотрел на Диану с любовью и состраданием, и ей нравилось это, ведь все ее слова предназначались для него.

– Но зато его дедом был Карл VII, а он сам – великим сенешалем Нормандии, и имя госпожи де Брезе – действительно славное имя.

– Разве это так важно, когда брак столь противоестественен, когда Красоту выдали замуж за Чудовище?

– Я была обязана исполнить свой долг по отношению к родителям для осуществления их замыслов и не пролила ни слезинки, а приняла свою судьбу с решимостью, что привело в замешательство многие излишне чувствительные души. Я оценила достоинства моего супруга и сумела сделать наш брак счастливым.

«Как она добродетельна! – думал Генрих, наслаждаясь голосом Дианы. – Ни одна женщина во Франции и даже в мире не может сравниться с ней».

– Именно мой муж научил меня искусству следовать основному жизненному правилу: ни шага без пользы для себя. Так что, дорогой мой Генрих, ничего не поделаешь – интересы государства и рода Валуа должны быть для вас превыше всего.

Диана разгадала натуру принца и поняла, что он принадлежит к той породе людей, что отдаются целиком одной страсти. Вероятно, после поцелуя в Байонне и со времени возвращения из плена его сердце принадлежало только ей, и она умелыми руками незаметно плела вокруг него сети в ожидании своего звездного часа.

По настоянию своей наставницы Генрих вернулся в спальню жены, а уже через несколько дней оставил свою супругу и отправился на охоту вместе с прекрасной Дианой. Бедная флорентийка осталась одна. Нет, она не надеялась, что ее полюбят, но все-таки не думала, что супруг будет обходиться с ней подчеркнуто равнодушно.

Екатерина была вне себя от горя, когда вскоре поняла, что вовсе не нужна своему мужу.

– Неужели его сердце принадлежит другой женщине? Кто она? Если бы я только знала… – часто вглядываясь в свое отражение в зеркале, в отчаянии шептала она. – Я люблю Флоренцию и уверена, что на своей родине была бы счастлива, если бы Господь по милости своей разрешил мне жить там вместе с Ипполито.

Маленькая итальянка не пришлась по вкусу большинству придворных, стремящихся жить в мире бесконечных удовольствий, веселых балов и маскарадов.

Элегантные дамы ухмылялись при ее появлении и злословили.

– Нельзя так обожать мужа… Она просто не спускает с него глаз.

– Стоит ему только посмотреть на нее, как она приходит в восторг на виду у всех.

– Должна заметить, что принц весьма редко удостаивает флорентийку своими взглядами.

– Ему с ней скучно.

Трудные годы детства научили Екатерину хитрости и выносливости. Она стойко сносила все унижения при помощи добродушной улыбки, за которой скрывала свои страдания. Никто не догадывался, что за робким, покорным выражением лица таятся сила характера и гибкость ума.

Генрих старался избегать Екатерину, проводил с ней все меньше времени, а если и приходил в ее покои, то только по настоянию Дианы де Пуатье и необходимости продолжения рода Валуа.

Екатерина страдала от такого обращения, но сердцу не прикажешь. Она полюбила мужа, но Генрих не намерен был что-либо предпринимать – совершенно ничего! – чтобы сделать ее счастливой. «Я непременно добьюсь его расположения», – решила для себя Екатерина и продолжала вести свою партию, выказывая мягкость и покорность и, конечно, воздерживаясь от упреков и капризов.

Между тем для августейших особ, решивших судьбу наследников своих домов, дипломатическая игра продолжалась. Папа продлил свое пребывание в Марселе еще на три недели в надежде увидеть Екатерину в интересном положении, тогда от нее уже не смогли бы отделаться. Его Святейшество ждал напрасно.

Перед отъездом в Ватикан папа встретился со своей юной родственницей, ставшей по его воле герцогиней Орлеанской. Приблизившись к Клименту VII, она опустилась перед ним на колени.

Благословив Екатерину, он сразу же поинтересовался:

– Возлюбленное мое чадо, у тебя есть радующая меня новость?

– Нет, Ваше Святейшество.

– Ты регулярно молишься о том, чтобы твой союз с принцем не остался бесплодным?