Крест и меч - Станислав Сенькин Страница 16

Вздохнул рахдонит.

— На все воля Всевышнего. Завтра днем мы будем в Хазарии. Ждет вас не дождется сиятельный жених — младший бег Иосиф.

Дрогнуло сердце Русудан. Поняла теперь, на кого работал лукавый караванщик, но не показала виду.

— Разве он не приказал вам хорошо со мной обращаться? — Царевна протянула руки. — Снимите путы, или я расскажу молодому бегу, как плохо и грубо вы со мной обращались.

Менагем вновь искренне и широко улыбнулся:

— Скоро мы освободим вас, прекрасная царевна, как только проедем через Дербент, — купец поставил в повозку плетеную корзину с едой и вином. — Отведайте пока мяса и фруктов, подкрепите свои силы.

Отвернулась Русудан и ничего не ответила. Теперь познала она коварство хазар. Тосковало ее сердце и о погибшем отце, и о возлюбленном Сослане, и о братьях своих. Что станет с ней в Хазарии? Быть может, придется ей убить ненавистного Иосифа и отомстить за смерть отца… Но в любом случае нужно было вести себя осмотрительно — ведь от нее в какой-то мере зависела судьба Алании.

Менагем продолжал улыбаться:

— Вы можете мне не поверить, прекрасная царевна, но мое сердце преисполнено к вам великой, почти отеческой любви. Знаю я, что ждет вас чудесное будущее, от которого даже вы не вправе отказываться.

Русудан отвечала:

— Если бы отец мой сказал мне, что я не имею права отказываться от предложения Иосифа, я бы одолела свое сердце и пошла бы в Хазарию ради блага моего народа. Но отец мой не велел мне этого. Разве Господь не учит, что мы должны почитать родителей своих? Теперь решить, идти мне за Иосифа или нет, может только мой брат Ос, потому что он мне сейчас вместо отца. Уверен ли ты, купец, что мое похищение будет способствовать согласию моего брата на мой брак с Иосифом? Рассвирепеет он еще больше и будет мстить, страшно мстить за нанесенное нашему государству оскорбление. Первыми же полетят головы не царей, а таких, как ты, — мелких исполнителей.

— Все это так, прекрасная царевна. И в то же время не так. Против вашей воли молодой бег идти не хочет, но он уверен, что вскоре вы перемените гнев на милость и согласитесь быть хазарской царицей. Просто боится он, что погибнете вы от меча какого-нибудь степняка. Вы, наверное, знаете, что Византия хочет пойти на Хазарию войной. Хитрые греки подбивают алан на самоубийственное решение воевать против каганата. Знают наши братья, что затевается в самой Византии крупное восстание черни, а болгары уже наточили свои мечи — не придут греки к вам на помощь и Алания падет под ордами наемных степняков. Молодой бег Иосиф похищает вас, чтобы сохранить вам жизнь. Боится он за вашу безопасность.

Задумалась Русудан.

— Думаешь, греки не помогут нам?

— Уверен, царевна.

Русудан немного помолчала, тщательно обдумывая каждое слово, и наконец произнесла:

— По всей видимости, ты неглупый и весьма добродетельный муж. Что побудило тебя пойти на такой неразумный поступок, как мое похищение? Не знаешь ты, что я могу тебе отомстить. Если стану я женой Иосифа и хазарской царицей, не сносить тебе головы за твои дерзости, а более всего за то, что презрел ты мое гостеприимство и вероломно украл меня. Но если мой брат — могучий Ос Багатар — уничтожит войско бега и вызволит меня из плена, опять же умрешь ты лютой смертью. Чем же тебя прельстил великий бег, что ты готов променять на это свою жизнь?

Менагем поклонился:

— Не буду лукавить перед вами, царевна, все равно вы легко читаете сердце человека. Когда великий бег мудрый Аарон II предложил мне возглавить отряд степняков-похитителей, я попросил у него несколько дней на раздумье. Дело это казалось мне очень сложным. Если б я не выполнил задание, пал бы в глазах великого бега и, возможно, попал в немилость. А выполнил бы, как сейчас, все равно я подвергался бы опасностям, о которых вы говорите. Отказавшись, я бы разочаровал бега, но со временем смог бы восстановить его доброе мнение о себе. Так что подумал я и решил отказаться от участия в вашем похищении.

Удивилась луноликая Русудан.

— Что же заставило тебя переменить решение? Бег угрожал тебе? Если отвезешь ты меня обратно в Аланию, я не только озолочу тебя, но и перейдешь ты под покровительство моего брата!

Уголки губ Менагема подернулись в улыбке.

— Дело в том, прекрасная Русудан, что переменить мнение меня заставил один подслушанный по пути во дворец бега разговор. Я счел его знаком небес. Проходя мимо одного богатого дома, я услышал как два купца решают, стоит ли им покупать некие золотые украшения. Один из них сказал: «Если мы не приобретем эти украшения, их обязательно возьмет кто-то другой». — Менагем замолчал и со смиренным видом потупил глаза.

Русудан пристально посмотрела на рахдонита:

— Я не вполне понимаю тебя, купец.

— Дело в том, что украшения эти были великой цены, а продавались по бросовой. Принадлежали же они раньше одной из жен халифа, которая была обворована несколько лет назад в Багдаде. И купцы боялись, что если они купят украшения, их обвинят в нечистых делах. Но если они их не купят, то они попадут в руки тех, кто не знает их истинной цены.

— То есть?

— То есть, красавица из красавиц, мудрая Русудан, если бы я отказался от предложения бега, то им заинтересовался бы кто-нибудь другой, менее деликатный и не знающий истинной цены того, что похищает. — Менагем слегка улыбнулся и исподлобья посмотрел на Русудан, прищурив левый глаз.

Твердо отвечала царевна:

— Что тебе до этого, купец? Проходил ты мимо — и прошел бы. Какова твоя корысть?

— Корысть моя в моем сердце, — Менагем приложил правую ладонь к груди. — Я прекрасно понимаю, какое сокровище везу в этой скромной повозке, счастливой от того, что может на короткое время принять вас. И понимаю всю ответственность и опасность этого. Но я понимаю также, какую награду я смогу получить.

— Что же это за награда?

Менагем поклонился:

— Наивысшая моя награда — это то, что если вы сейчас находитесь в моих руках, значит, вы в безопасности, а кто-то другой мог бы причинить вам вред. Есть и другое: жизнь, как вода, переменчива и текуча. Вчерашние друзья сегодня становятся врагами, а враги друзьями. Все течет, сказал один мудрец, и все изменяется. Знайте же, что во всем Хазарском каганате у вас не найдется более преданного раба, чем я.

Изумленно подняла брови царевна:

— Как же ты предлагаешь мне свою службу, если уже находишься на службе у моего заклятого врага?! Ты и вправду безумец!

Рахдонит продолжал стоять в поклоне.

— Служить телом можно и князю тьмы Самаэлю, но сердцем пребывать со Всевышним. Я исполню то, что обещал великому бегу Аарону — довезу вас в целости и сохранности в Итиль. Уверен, что обращаться с вами будут подобающим образом. В Хазарии вы будете в большей безопасности, чем в Алании. Не просто так промысел Всевышнего свел нас вместе. Чувствует мое сердце: придет время, когда вам потребуется моя помощь. Прошу вас, не отвергайте поспешно мою службу, даже если сейчас и думаете, что я враг. Иной раз кажется, что события несут нам вред, и только потом мы понимаем, какое это было для нас благо.