Дети блокады - Михаил Сухачев Страница 16

На третий день обещанного Грановичем срока Виктор поднялся рано. Он уже решил, что пойдет в штаб МПВО один. В конце концов, если нельзя записать всех, то ему одному можно сделать исключение.

За ночь он выспался, потому что последняя тревога была вчера вечером. Бомбили центр города, и обстрелу подверглись главным образом Марсово поле и проспект 25 Октября, а это далеко от его Воронежской.

Сестры, собираясь на работу, слушали утреннее сообщение Совинформбюро. Немцы взяли город Пушкин. Теперь шли тяжелые бои под Пулковом, Колпином и Урицком. Затем начали передавать Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденами и медалями тружеников Кировского завода. Среди других Витька услышал и фамилию Валеркиного отца – Спичкин. Он не успел поделиться этой вестью с сестрами, потому что передача прервалась и в репродукторе раздался вой сирены. Витька ринулся на крышу, на ходу продолжая одеваться.

Такого большого количества одновременно летящих вражеских бомбардировщиков Виктор еще не видел. Судя по тому, что бомбардировщики летели со стороны Кировского завода, цели их на этот раз были, видимо, расположены где-то в центре города: корабли на Неве или Смольный, вокруг которого фашистские летчики до сих пор бомбами перепахивали прилегающие районы.

На Проспекте 25 Октября раздавались взрывы, высоко в небо взметнулись тучи пыли и дыма.

Витька попытался было залезть на трубу, чтобы лучше определить место пожара, но его окликнули сзади:

– Витюша!

Так ласково его называла только соседка – учительница Клавдия Петровна, но совсем не потому, что этим выражала свою симпатию к мальчику. Она ласкательно называла всех ребят, и даже тех, к кому подходила с большой линейкой, чтобы стукнуть по затылку. Об этом знали все учителя и родители, но ей это сходило с рук, наверное, потому, что она была очень опытным педагогом. «Осколок царской империи» – так однажды назвал ее преподаватель физики.

В последний раз Витька отведал линейку перед окончанием пятого класса. В кабинете географии на доске были нарисованы контуры двух полушарий, и Витька до начала урока успел подрисовать им ноги и спину, отчего получился контур человека с обнаженными ягодицами-полушариями. Класс хохотал, и никто не заметил, как вошла географичка. Витька заканчивал последний штрих и в этот момент почувствовал знакомое хлесткой удар по затылку дубовой линейкой.

«Омерзительно! – закричала Клавдия Петровна. – Сотри и выйди из класса!»

Витька уважал учительницу: она ни разу не пожаловалась матери на его поведение, хотя часто они вместе стояли на кухне у своих примусов. И Витька ценил это, прекрасно зная разницу между линейкой учительницы и веревкой матери.

– Витюша! – повторила Клавдия Петровна, высовываясь из смотрового окна крыши. – Мама велела тебе идти завтракать. Сегодня мой день дежурства. – Учительница была одета в брезентовую тужурку и даже в этом случае не изменила своей старой привычке надеть белую блузку с громадным жабо и старомодной брошью.

– Не, Клав Петровна, я сейчас поем и вернусь, – успокоил он женщину, зная, что она во время взрывов от страха прячется между кирпичной стеной трубы и бочкой с водой.

Он спустился с чердака. Возле его квартиры стояли Валерка с Эльзой.

– Сегодня надо идти в штаб МПВО, не забыл? Когда пойдем? – спросил Валерка.

Виктор понял, что между собой они уже об этом говорили, потому что Эльза решительно поддакивала, когда Валерка спрашивал.

– Ладно, пойдем, – недовольно пробурчал Витька, – только поем.

Второй раз за этот день завыла сирена, когда он вылез из-за стола. Сигнал тревоги был дан с явным запозданием, потому что одновременно с сиреной послышались взрывы. Витька кинулся к двери.

– Куда, пострел? – крикнула мать вдогонку.

– В бомбоубежище! – на ходу соврал сын и помчался вверх, на чердак. За ним слышались торопливые шаги Валерки и Эльзы.

Клавдия Петровна была уже за бочкой.

– Идите в бомбоубежище! – крикнул Витька и, схватив с гвоздя свою каску с шапкой, полез на крышу.

Едва он высунулся из окна, как на крыше соседнего дома взметнулось пламя. Страшный грохот потряс школу до основания, и по железу застучали осколки, зазвенели выбитые стекла. Невидимая сила осадила Витьку назад, и он, минуя порожки приставной лестницы, упал на плотный слой старых, слежавшихся опилок, устилавших пол чердака. Почти тотчас весь чердак осветился резким белым светом, заставившим на миг зажмуриться. Сознание мальчика пронизала мысль: «Вот она и есть, электронно-термитная бомба».

Мальчик вскочил и побежал к ней. Вокруг уже пылали опилки. Он метнулся к бочке и мимоходом увидел, что Клавдия Петровна тут же, на своем месте, стоя на коленях, крестится.

Витька схватил ведерко, зачерпнул воду и помчался к яркому шару. Бомба уже заметно углубилась в слой опилок. Он вылил воду на пламя. Громадное облако пара рванулось ему навстречу, но бомба продолжала гореть, хотя на опилках огонь погас. Он повернулся снова, чтобы бежать к бочке, и увидел Валерку с Эльзой, выглядывавших из-за трубы.

– Клещи! Скорее! – крикнул Витька и указал рукой, куда надо бежать, а сам снова зачерпнул воду.

Мальчики подбежали к бомбе одновременно. Витька выхватил у друга клещи, с трудом зацепил ими стабилизатор и вытащил бомбу из глубокой лунки.

– Лей туда воду! – скомандовал он и поволок злобно шипящий «бенгальский огонь» к бочке. Следом за ним тянулась горящая дорожка опилок.

Похоже, Валерка уже пришел в себя. Он успел зачерпнуть воду и заливал огненный след. Потом, видя, что после двух попыток Витьке так и не удалось забросить бомбу в бочку, подскочил и помог другу управиться с длинными неудобными клещами.

Бочка загудела, когда в нее упала бомба. Брызги и мощный фонтан пара устремились к высокому потолку крыши. Пар заполнил все пространство чердака.