Две Москвы: Метафизика столицы - Рустам Рахматуллин Страница 16

Несколько линий переноса текстуально не проявлены, но очевидны всякому знакомому со зрелищем Москвы, именно Боровицкой площади. Храм за стеной на восточном холме (Второй, на месте Храма Соломонова) – и «противостоящий храму на западном холме дворец Ирода» с колоннадами и статуями, с помещенным в него прокуратором. Дворец обращен к Храму балконом с колоннадой. На городскую площадь и к ристалищу в долине междухолмия (Тиропеонской долине в Иерусалиме) Пилат спускается по лестнице на склоне сада. (Лестница на склоне перед Пашковым домом появилась при Булгакове, в 1930-е. Тогда же уничтожена ограда парка вдоль Моховой.)

Западным холмом в романе именуется гора Сион, восточным – Храмовая гора. Противостояние дворца и храма зрительно преувеличено: подлинный Иродов дворец был отдален от первой террасы холма. В романе он приближен к междухолмию словно под впечатлением московского пейзажа. Булгаков вчитывал один пейзаж в другой.

Иерусалим. План XVII века, исполненный в Амстердаме. Британская библиотека.

План ориентирован на запад. Вид от Елеона.

Внизу – Иосафатова долина с потоком Кедрон.

За Золотыми воротами, к которым ведет дорога от моста, – Храмовый двор с мечетью Купол Скалы на месте Второго Храма.

Левее (южнее) Храмового двора – опустевший холм Офель с выходами подземелий города Давидова.

В центре выделяется храм Гроба Господня на вошедшей в городскую черту Голгофе.

В линии западной (дальней) стены – Цитадель (Башня Давида). Левее (к югу от нее), в особой ограде, – Сионская Горница

Согласно Иоанну, Христа повели к Пилату в римскую преторию (Ин., 18:28). По Матфею, взяли от Пилата в преторию на бичевание (Мф., 27:27). Претория в традиции отождествляется с Антонией (Антониевой башней). Именно Антония служила цитаделью римского имперского присутствия. Но место этой цитадели – к северо-западу от Храма, на продолжении его платформы, на выступе скалы. Рядом предание располагает дом Пилата, и отсюда начинается счет стадий Крестного пути.

Счет осложняется тем обстоятельством, что прокуратор отсылал Иисуса к Ироду (тетрарху Ироду Антипе, сыну Ирода Великого), от которого Тот потерпел насмешки и уничижение (Лк., 23: 7–11).

Сказать, что поселив Пилата на западном холме, Булгаков перепутал место, значит не сказать, что он сначала перепутал, подменил Христа. Только Булгаков знал, где именно Пилат беседовал с Иешуа Га-Ноцри, отвечающим на «Что такое Истина?» словами «Истина прежде всего в том, что у тебя болит голова…»

Но интуиция Булгакова о римской ипостаси Иродова дворца точна. Иродианскую династию поставил в Иудее Рим. Один из корпусов дворца Ирод Великий назвал Цезарионом в честь Октавиана. Дворец на западном холме яснее противостоит восточному холму, чем римская Антония, которая есть только прибавление восточного холма. Антония, напротив, послужила цитаделью Иерусалима против Тита.

Д. Робертс. Иерусалим. (Цитадель с городской стороны.) 1839. Справа в глубине – храм Гроба Господня

Иродов дворец и дом Пашкова суть знаки римского начала против Иерусалима и Москвы. Однако дом-дворец не вычитается из этих городов, как внешний знак, а пребывает в них как внутренний знак внешнего. Как обернувшаяся в город цитадель.

Дворец на западном холме, по версии Булгакова, есть образ овладения скорее чем владения по праву. Прислонясь ко внешней ограде Иерусалима, дворец глядит фасадом и заставкой географического запада и Западной империи, заморской власти. Можно сказать: фасадом моря, поскольку словом «море» нарицался запад, как в Книге Иезекииля. Что тьма от запада и тьма от моря – одна и та же тьма, Булгаков знал.

Граница Рима с Иерусалимом у Булгакова проходит через Иерусалим, Рима с Москвой – через Москву.

Место Давидово

Иерусалимская традиция считает Иродов дворец на западном холме древнейшим царским местом. Цитадель, оборонявшая и город, и дворец, как камень в перстень вправленная в городскую стену, слывет Башней Давидовой. На деле башен в Цитадели семь, Ирод построил три из них. Южнее Цитадели, также на Сионе, чтут Давидову могилу.

Отдавая Иродово Давиду, традиция, по сути, доверяет поздней Цитадели роль библейской крепости Сион, иначе города Давидова, первоначального Иерусалима. Ирод и Давид суть имена иерусалимской цитадели, обращенные внутрь и вовне. Давид как будто обращает цитадель к защите города, а Ирод – против города.

Библейский, подлинный город Давидов занимает иное место – южный мысовой отрог восточной, Храмовой горы, Офель (Офел). Имя Сион ушло с восточного холма на западный не позже I столетия от Рождества Христова. Иосиф Флавий называет его так в 70-х.

На склоне нового Сиона помещался Верхний город, облюбованный аристократией. Это была эллинизированная среда, наследница культуры македонского завоевания, господства Птолемеев и Селевкидов. Уже в этом смысле верхний город был Арбатом Иерусалима. Именно его венчали Иродов дворец и Цитадель.

Д. Робертс. Цитадель Иерусалима с внешней стороны стен, Башня Давида. 1839

Римляне Тита пощадили в Верхнем городе лишь Цитадель, расположив в ней новый лагерь. В восточной половине города были разрушены Антония и самый Храм.

Восточный холм, Храмовая гора, отождествляется, конечно, с Соломоном. Его дворец также стоял на Храмовой горе.

В новозаветной иерусалимской топографии Давид и Соломон яснее представляются на двух холмах, чтоб не сказать: как два холма. С восточного холма на западный яснее, чем ступенями восточного холма, видится перенос Ковчега из Скинии Давида в Храм.

Или Давид, словно согласный с Иезекиилем, уходит с восточного холма как места Бога, у Которого он только князь?

Иносказуя Иродов дворец, московский дом Пашкова по определению, во всяком случае булгаковскому, означает Башню Давида (Цитадель). Дому идет имя Давид.

Начальные холмы Москвы, восточный Боровицкий и западный Ваганьковский, спорят, как иерусалимские холмы об имени Давида. Оба спора – о начальном месте города. Оба – о царском месте. Оба – между городом и замком.

Иерусалим и Рим сличаются холмами цитаделей, холмами знати. Напрямую – и через сличение с Ваганьковским холмом Москвы. Башня Давида – иерусалимский Капитолий.

Вселенское и местное

В разнообразно разделенном Иерусалиме, городе на строгом юге; в этом средокрестии Земли, где сходятся все доли мира, Булгаков усмотрел границу Запада с Востоком. Римской метрополии – с равновеликой ей в духовном измерении провинцией. Языческого Запада, заката, моря – с Востоком Ближним, горячей сушей единобожия в канун восхода христианства.