Битва на Липице - Михаил Елисеев Страница 16

Альберт прекрасно понимал, что те силы, которыми он располагает в Прибалтике, незначительны. На это указывал и Генрих Латвийский, когда, подводя итоги сражения за Гольм, отметил: «Все славное, что до этого времени произошло в Ливонии, Бог совершил не мужеством многих, а руками немногих» (с. 100). Именно этот факт и оказывал решающее влияние на политику Альберта в отношении ливов. Будучи умным человеком, епископ Риги прекрасно понимал, что без поддержки местного населения шансы германцев удержаться в Ливонии невелики. Поэтому и старался действовать аккуратно. Однако распорядился «занять вышеназванный замок Гольм,чтобы ливы впредь не могли сопротивляться там христианам, зовя на помощь русских и язычников» (Генрих Латвийский, с. 100). Как видим, крестоносцы прекрасно понимали, кто может спутать им все карты в большой прибалтийской игре. Очень точно охарактеризовал политику епископа в Ливонии Н. М. Карамзин: «Но Альберт говорил как Христианин, а действовал как Политик: умножал число воинов, строил крепости, хотел и духовного и мирского господства» (с. 432).

Окончание первоначального русского владычества в прибалтийском крае в XIII столетии

По книге Фр. фон Кейсслера

А что же Владимир Полоцкий, что он сделал и как воспользовался столь выгодной ситуацией? Как это ни печально, но полоцкий князь даже палец о палец не ударил, чтобы оказать помощь восставшим ливам. То ли не успел, а может, и не собирался. Поэтому еще один политический и стратегический просчет князя Владимира налицо. По большому счету, его политика в отношении крестоносцев вызывает массу вопросов, поскольку она была крайне непоследовательна и противоречива. Это лишний раз подтверждается тем, что поход на Ригу князь предпринял только на следующий год после восстания ливов. Тогда, когда замок Гольм крестоносцы уже превратили в свой опорный пункт.

В 1206 году, подстрекаемый ливами, Владимир начал наступление в Ливонии. От лазутчиков он знал о том, что гарнизон в Риге невелик, а епископ уехал в Германию. Проблема была в том, что теперь ему было очень трудно рассчитывать на поддержку ливов, чей военный потенциал был подорван прошлогодним поражением от крестоносцев. Но полоцкий князь это прекрасно понимал и потому собрал очень большое войско, «со всех концов своего королевства, а также от соседних королей, своих друзей» (Генрих Латвийский, с. 102). Полки выступили на Ригу, часть ратников шла по суше, а остальные на судах и плотах спускались по Западной Двине.

По замыслу Владимира, сначала планировалась овладеть замками Икескола и Гольм, которые прикрывали дорогу на Ригу. Что лишний раз показывает нераспорядительность русского князя и предусмотрительность немецкого епископа. Потому что, пока в замках не было гарнизонов крестоносцев, их можно было без проблем захватить. Да и шанс, как мы помним, у князя был. Теперь же ситуация изменилась и приходилось большой кровью платить за прошлые ошибки.

Первые потери русские понесли у Икесколы, когда войска высаживались на берег. Крестоносцы метко били со стен из баллист и катапульт, вели массированную стрельбу из арбалетов, и Владимир, оценив силу сопротивления, решил обойти замок. Главный удар обрушился на Гольм. Узнав о приближении полоцких полков, часть ливов из окрестных селений укрылись в лесах, остальные бросились в замок под защиту немецкого гарнизона. Факт сам по себе весьма знаменательный и наглядно свидетельствующий о том, что Владимир упустил время для открытой войны с крестоносцами.

Русская рать обложила Гольм плотным кольцом, и воины отправились по окрестным лесам для заготовки дров и бревен, поскольку князь решил поджечь деревянные укрепления замка. Под стены выдвинулись лучники и открыли меткую стрельбу по стенам, переранив многих защитников. Ответ не заставил себя долго ждать, орденские баллистарии и арбалетчики вступили с княжескими лучниками в перестрелку, нанося врагу значительный урон. Баллисты били достаточно далеко и поражали не только стрелков под стенами, но и тех ратников, которые находились в лесу. Тогда Владимир отправил гонцов к ливам, прося у них поддержки. Здесь и сказался тот раскол, который произошел среди местного населения в отношении крестоносцев. Одни племена прислали своих людей, другие старейшины вообще не посчитали нужным ответить князю на его призыв. Прибывших ливов Владимир отправил на заготовку дров, а все свои войска стянул к Гольму. Не защищенные доспехами, ливы несли большие потери, но деревянная гора под стенами замка продолжала расти.

Во время этой осады в полной мере проявилась неумение русских осаждать крепости. Обычно князья и воеводы захватывали вражеские города либо внезапным нападением (изгоном), либо с помощью длительной блокады (обложением). Однако в данной ситуации ни один из вариантов не подходил, поскольку внезапного нападения не получилось, а на длительную осаду не было времени, Владимир опасался возвращения епископа с новыми отрядами крестоносцев из Германии. Тем не менее сражение за Гельм затянулось и продолжалось одиннадцать дней. И это при том, что собственно германцев в замке было лишь 20 человек. Основную массу защитников составляли ливы, но они были крайне ненадежны, и крестоносцам приходилось все время быть начеку, наблюдая как за врагами, так и за своими вынужденными союзниками. Вполне вероятно, что если б осада продлилась чуть дольше, то осажденные в замке ливы перешли бы на сторону русских и открыли им ворота.

Генрих Латвийский объективно указал как на сильные, так и на слабые стороны военного дела у противника: «Русские с своей стороны, не знавшие применения баллисты, но опытные в стрельбе из лука, бились много дней и ранили многих на валах» (с. 103). Действительно, не только княжеские дружинники прекрасно стреляли из лука, но и простые ратники, среди которых было немало охотников. Так же в «Ливонской хронике» рассказывается о неудачной попытке Владимира применить осадную технику: «Устроили русские и небольшую метательную машину, по образцу тевтонских, но, не зная искусства метать камни, ранили многих у себя, попадая в тыл» (с. 103). Дело застопорилось, поскольку Гольм быстро взять не удалось, а идти на Ригу, оставляя в тылу вражеский замок, князь не хотел.

Между тем в Риге царила паника, поскольку епископ был в отъезде, гарнизон невелик, а укрепления города не достроены. Вся надежда была на чудо, и оно произошло. Князя стали одолевать сомнения относительно продолжения осады Гольма, и вполне вероятно, что он решил оставить замок в покое и идти на Ригу. По крайней мере, об этом сообщает Генрих Латвийский. Однако причина, почему он от этого намерения отказался, вызывает определенные сомнения: «Между тем к королю вернулись некоторые ливы-разведчики и сказали, что все поля и дороги вокруг Риги полны мелкими железными трехзубыми гвоздями; они показали королю несколько этих гвоздей и говорили, что такими шипами тяжко исколоты повсюду и ноги их коней и собственные их бока и спины. Испугавшись этого, король не пошел на Ригу, и спас Господь надеявшихся на него» (с. 103). В это же время дежурившие вдоль побережья ливы доложили Владимиру, что в море появились неизвестные корабли.