Морально-боевое состояние российских войск Западного фронта в 1917 году - Михаил Смольянинов Страница 15

Верховное командование, командование фронта и армий, другие начальственные лица видели, какую угрозу несет для армии приказ № 1 Петроградского Совета. Однако никто не осмелился запретить его. Попытка ограничить полномочия этого приказа только рамками Петроградского военного округа полного успеха не имела. Прапорщик 16-го гренадерского Мингрельского полка 10-й армии, недоумевая по поводу воззвания исполкома Петроградского Совета, ограничившего под давлением военных властей своим приказом № 2 действенность приказа № 1 рамками Петроградского военного округа, писал в Петроградский Совет: «Чем объясняется указание последнего воззвания Совета рабочих депутатов (по соглашению с Гучковым), что приказы № 1 и № 2 относятся лишь к Петрограду? Нежеланием ли на основании оценки общего положения, чтобы у нас это делалось явочным порядком, или у вас просто не знают, насколько бессилен кто бы то ни был воспрепятствовать созданию таких организаций, если их захотят создавать?» ^[127]. «Как может так скоро меняться закон? Ведь ни в одном конституционном государстве честь не отдается, как теперь поставлено у нас?» – писал по тому же поводу с возмущением и пессимизмом в Петроградский Совет солдат А. Короложевич ^[128].

Временное правительство, видя нараставшее движение солдатских масс за предоставление им демократических прав, под давлением Петроградского Совета вынуждено было уступить. Приказом Военного министра А. И. Гучкова № 114 от 5 марта 1917 г. отменялись наименование «нижний чин», титулование, ограничения согласно уставу внутренней службы, воспрещавшие солдатам участие в общественных и политических организациях, езду в трамваях, курение на улицах и в общественных местах. От офицеров требовалось вежливое обращение с солдатами ^[129].

Командно-офицерский состав Западного фронта, в целом признавая необходимость реформирования русской армии, неоднозначно относился к способам и времени проведения военной реформы. За немедленное проведение военной реформы путем демократизации русской армии выступали в основном младшие офицеры, главным образом пришедшие в войска в ходе войны из студенческой среды, не знавшие военного быта и армейских традиций. Кадровые офицеры, особенно генералитет, связавшие свои судьбы с жизнью армии, имевшей вековые традиции, выступили против поспешной их ломки, за осторожное проведение военной реформы с учетом военного времени. «Считаем нравственным долгом выяснять на основании ближайшего наблюдения за войсками, влияние на боеспособность армии, которое оказывают, как практикуемый ныне способ проведения военных реформ, так и сущность этих реформ. Большинство касающихся армии распоряжений Временного правительства, объявленных «с согласия», а вернее под давлением Петроградского Совета, ведут к разрушению основ организации боевой силы государства и не дают возможности планомерно претворить в жизнь армии новые начала ее устройства. Мероприятия проводятся с вредной поспешностью, не считаясь ни с боевой подготовкой, ни с основами военного дела, ни с мнением военных, ни с поставленной самим правительством целью довести войну до победного конца», – записали в принятом 27 марта 1917 г. на собрании постановлении офицеры Генерального штаба Особой армии ^[130].

Офицеры Генерального штаба Особой армии упрекали Петроградский Совет за подрыв авторитета начальника в армии. В принятом постановлении в частности говорилось, что «Петроградский Совет, широко пользуясь печатью, свои постановления и проекты делает достоянием широких войсковых масс, которые в большинстве не могут уяснить себе необязательный характер этих сообщений и принимают их за новые указания, особенно когда они касаются расширения личных прав солдата», что «попытки офицеров выяснить истинный характер и необязательность для действующей армии этих постановлений зарождают в солдатской массе подозрение, что офицеры скрывают от них установленные Временным правительством льготы, и возбуждают недоверие к ним и даже враждебные чувства», и что «все постановления и проекты реформ, имеющие благую цель – демократизацию армии и предоставление солдатам гражданских прав, при умолчании об обязанностях, создали впечатление противопоставления солдатских масс офицерскому корпусу, а в итоге – вместо разрушения главным образом классовой перегородки, существовавшей между офицером и солдатом, воздвигается глухая стена морального разъединения» ^[131]. Большие возражения командного состава на Западном фронте – от командиров полков до командующих армиями – вызвало предоставление военнослужащим права участия в политической жизни, в различных союзах и обществах, образуемых с политической целью. Опытные военачальники видели в политизации армейской жизни в условиях многопартийности и межпартийной борьбы за власть роковые последствия для армии – «брожение умов, подрывающее боевую мощь армии», «разброд, падение дисциплины и разложение армии». Некоторые командиры предлагали отложить предоставление военнослужащим такого права, по крайней мере «до определения его Учредительным собранием» ^[132].

Хорошо знавшие жизнь и быт войск командиры считали даже нежелательным отмену казалось бы мелких ограничений, установленных солдатам уставом, таких как воспрещение курения на улицах и в других общественных местах, посещения ими трактиров, буфетов и ресторанов, так как это, по их мнению, «вследствие отсутствия достаточного развития и воспитания у большинства солдат, повлечет целый ряд поступков, не допустимых с точки зрения воинской дисциплины» ^[133].

Свои опасения и предостережения по случаю проводимой демократизации армии командный состав высказывал в телеграммах Военному министру. Однако последний, как и все Временное правительство, находился под сильным давлением Петроградского Совета, за которым стояли вооруженные силы.

Делая уступки сам, Военный министр А. И. Гучков призывал к этому и Верховного главнокомандующего генерала М. В. Алексеева. Например, в разговоре по прямому проводу он предлагал ему отстранять от командования «заведомо неспособных генералов», чтобы упрочить свое положение. Причем советовал эти решения принять «безотлагательно, лучше сделать эти шаги добровольно, чем под принуждением» ^[134]. Так, уже 11 марта был уволен в отставку главнокомандующий Западным фронтом генерал А. Е. Эверт. Таким же путем был уволен в резерв командир 3-го армейского корпуса генерал Г. Е. Янушевский. Согласно выработанной Военным министром совместно с Верховным главнокомандующим «программе обновления командного состава», подлежали замене и другие командиры и военачальники. Всего из частей и соединений Западного фронта к июлю 1917 г. были удалены или ушли по причине выраженного им недоверия 35 командиров и начальников ^[135].