Евреи в русской армии. 1827 - 1914 - Йоханан Петровский-Штерн Страница 15

В этой обстановке еврейские общины также заново открыли и переосмыслили свое отношение к еврейским солдатам. Духовные и казенные раввины — во главе еврейских делегаций — вышли с приветствиями к русским войскам. Некоторые из них, как, например, казенный раввин Лев Биншток, организовали кидуш (праздничное благословение вина) для русских войск, обеспечив вином и сладкими булками русский пехотный полк, возвратившийся с Балканского фронта в Бердичев. Он весьма растрогал военных начальников, выступивших с хвалебным отзывом о еврейских солдатах, участниках большого славянского дела. На волне русско-еврейского патриотизма изменилось отношение к армии духовных и казенных раввинов, общинных еврейских деятелей. Они несколько наивно, но вполне искренне принялись публично и печатно перечислять выгоды новых условий военной службы, запечатленных в Уставе 1874 г. о всесословной воинской повинности (подробней об этом уставе мы расскажем ниже). Армия, по их мнению, решительно изменилась по сравнению с николаевской эпохой: рукоприкладство было отменено, шпицрутены остались в далеком прошлом, еврейскому солдату позволялось оставаться в традиционных поведенческих рамках и даже вроде бы соблюдать законы о кошерной пище; наконец, на праздники солдат отпускали домой, в семьи. При таких условиях, твердили они, еврею даже полезно служить в армии! Маскилы соглашались, с готовностью оправдывая неравенство еврейских солдат перед законом. С их точки зрения, русскому еврею важнее выполнить свой священный долг перед отечеством — попросту, служить в армии, чем сделать военную карьеру или же остаться в рамках еврейской обрядности.

Шолом Абрамович, вошедший в историю как «дедушка еврейской литературы» Менделе Мойхер Сфорим, регулярно публиковал статьи на древнееврейском языке о русско-еврейском патриотизме, выражая совершенно новое понимание возможностей русско-еврейского сближения. Он же и перевел Устав 1874 г. на идиш, сделав его доступным тысячам еврейских читателей. Моше Лейб Лилиенблюм, другой знаменитый русский маскил, отвел все обвинения против русской военной бюрократии в непоследовательном будто бы подходе к евреям и обвинил во всех грехах еврейскую общину, ответственную за уклонения от призыва и подкуп врачей приемных комиссий. Каждый еврей должен достойно исполнять свой долг, призывал он. Подобного мнения придерживались и евреи Центральной Европы: один из редакторов газеты «Га-Магид» подчеркнул, что, подобно своим галицийским собратьям, русские евреи добьются полной эмансипации только тогда, когда будут честно исполнять воинскую повинность. Одними призывами дело не ограничилось: рядовые маскилы из Вильны решили соединить в одном поступке патриотический порыв и идеи еврейского просвещения и записались вольноопределяющимися в войска, чтобы учить еврейских солдат читать и писать на древнееврейском языке.

Еврейский солдат оказался фигурой, вокруг которой выстраивались новые отношения еврейской общины и русской армии. Он же стал первым реципиентом общинного патриотизма. Вот один из поразительных тому примеров. В 1878 г. по инициативе бийской еврейской общины командующий Вятским полком позволил тремстам еврейским солдатам взять с собой на Балканы свиток Торы, принадлежащий местной еврейской общине, в знак солидарности евреев местечка с делом освобождения славян от турок. Он же в сопровождении полковых офицеров, начальника полиции и городского головы принял участие в торжественном возвращении свитка в бийскую синагогу по окончании Балканской кампании.

В эпоху реформ — да и много позже — еврейская община, упорно доказывая свою приверженность русскому делу, широко отмечала памятные исторические даты, связанные со славными победами русского оружия, и особенно события жизни императорской особы, воплощающей идею русской государственности. В 1879 г., после очередного неудачного покушения на жизнь Александра II, некто Иоффе, гильдейский купец, проживавший в Крыму, предложил местной еврейской общине торжественно отметить день чудесного избавления императора и возблагодарить Всевышнего. Он заказал несколько свитков Торы и вручил их в памятный дар солдатам 51-го Литовского полка, размещенного в Севастополе. 30 августа 1879 г. около пятисот еврейских солдат в сопровождении белостокского полкового оркестра, высших городских и воинских начальников с маршем пронесли свитки по улицам Севастополя. Уже в еврейском молельном доме, объявляя о дарении свитков, Иоффе обратился к солдатам полка с просьбой: непременно читать соответствующие разделы Торы в общеобязательные дни, а также по юбилейным дням, когда император Александр чудом уцелел после двух покушений (4 апреля 1864 г. — покушение Каракозова и 2 апреля 1879 г. — покушение Соловьева).

Выступая инициатором праздников посвящения свитков Торы, еврейские общины России преследовали несколько целей. Во-первых, продемонстрировать русскому общественному мнению, что русские евреи испытывают такие же верноподданнические чувства, исповедуют такие же политические идеалы и разделяют ту же систему ценностей, что и их русские собратья. Во-вторых, еврейские солдаты оказались как бы посредниками, своеобразными бессловесными ходатаями по делам русской еврейской общины — они же и выиграли оттого, что направленная на них общинная филантропия приобрела идеологический подтекст. Наконец, еврейские праздники не могли не произвести впечатления на военных. Вовлекая военных и городское начальство в праздничные церемонии, еврейская община надеялась тем самым смягчить предрассудки русских офицеров. Нельзя сбрасывать со счетов и то обстоятельство, что общины, возможно, пытались напомнить солдатам о еврейской обрядности. Празднество, окружающее исполнение 613-й заповеди, а именно — коллективное написание свитка Пятикнижия, напоминало солдатам о необходимости противостоять ассимиляторским тенденциям. А с точки зрения самого командования подобные празднества помогали нейтрализовать зреющие в армии социальные конфликты. Словом, церемония дарения — или внесения в полк — свитка Торы служила интересам как еврейских солдат и еврейской общины, так и интересам военного командования.

В период между 1870-ми и 1890-ми годами, не сговариваясь друг с другом и по разным поводам, к такому выводу пришли различные еврейские общины. Нам удалось зафиксировать как минимум пять случаев дарения свитков в войска армии. Полковник Макеев, командующий 59-м Люблинским полком, разрешил еврейским нижним чинам полка участвовать в организованном общиной празднике хакнасат Тора. Такое же событие произошло в Литовском полку в Севастополе, в Молодечненском полку в Вильне, а также в полках, размещенных в городах Чарджуй и Рогачев. Участие местной администрации придало этим празднествам особую торжественность. В Рогачеве, например, во время посвящения свитка Торы в честь «благополучного выздоровления обожаемого императора» участвовало 140 еврейских солдат 159-го Гурийского полка, начальник уездной полиции, его заместитель и командующий городским гарнизоном. Им была предоставлена честь нести свиток и поместить его в кивот. Из описания подобных праздников следует, что распространенное в еврейской историографии представление о негативном отношении русского офицерства к евреям зиждется на русофобских предрассудках.

Что происходило при этом в офицерской среде, можно представить себе на основе одного из тщательно документированных примеров. В мае 1896 г. раввин Серпеца (Плоцкий уезд Плоцкой губернии) вместе с общинными старостами обратился к полковнику Корбуту, командующему 48-м драгунским Украинским императорским полком с просьбой разрешить его еврейским солдатам собрать деньги на написание свитка Торы. Судя по всему, свиток предполагалось передать в дар полку, чтобы еврейские солдаты могли читать из него соответствующие тексты по торжественным случаям и на праздники. Полковник согласился. Дальнейшие события были изложены в его объяснительной записке, направленной в Военное министерство: