Повседневная жизнь Голландии во времена Рембрандта - Анатолий Левандовский Страница 15

Основу обстановки составляли стол, стул и шкаф. Их можно было встретить во всех комнатах. Они были предметом гордости домохозяйки, в украшении стола наглядно проявлялось мастерство столяра. К 1600 году столу стали придавать форму широкого прямоугольника с ножками на колесиках. В богатых домах его покрывали сукном, саржей или дама. Со временем появились различные заимствованные типы: итальянский стол со «щеками», опирающийся на две вертикальные доски; створчатый стол и придвигаемый к стене столик на трех ножках английского или французского образца. Стулья сохранили стиль прежней голландской школы — ножки с перекладинами, высокие спинки, низкие, обтянутые кожей сиденья с одной или даже двумя подушками. Мало-помалу стулья стали обивать плюшем или бархатом при помощи медных гвоздей. На спинке вырезали различный орнамент.

Главное место среди предметов меблировки в добропорядочном нидерландском обществе отводилось шкафу. Небогатые люди, крестьяне по-прежнему пользовались средневековым сундуком с откидной крышкой, окрашенным в зеленый или красный цвет и покрытым примитивными рисунками. Но настоящий, «фирменный» шкаф, представлявший собой большую роскошь, непременно был связан с успехом, продвижением по социальной лестнице и символизировал богатство и комфорт. В ходе XVII столетия примитивный, угловатый, глубокий, массивный, неподъемный и целиком вырезанный из дерева шкаф менялся, становясь все более легким и приближаясь к французскому типу «бюро» с инкрустациями из перламутра и слоновой кости.

Начиная с 1670 года дорогие шкафы превратились в настоящие бюро, с ящиками и на высоких ножках. В зажиточном доме насчитывалось не менее двух шкафов. Прежде всего это — бельевой шкаф, надушенная святая святых дома, находившаяся в полном ведении хозяйки. В шкафу богатой госпожи Влуенберг из Дордрехта хранились настоящие сокровища — простыни из Ост-Индии, Гарлема, Фландрии, Эмбдена, разложенные по месту изготовления; чепчики, платки, косынки, помнящие молодые годы бабушки; 24 дюжины рубашек, 40 дюжин скатертей и салфеток, составлявших приданое детей. Один амстердамский книготорговец со средним достатком запирал в своем шкафу 60 простыней, 30 скатертей и более трехсот столовых салфеток. Некоторые модницы присовокупляли к бельевому шкафу индийский сундучок, отделанный медью или серебром, или ларь голландской работы, которые они покрывали синим сукном. Затем следовала горка для фарфора в парадных покоях, на полках которой красовались тарелки, горшки, расписные блюда, иногда вперемешку с музыкальными инструментами. Также использовались посудные шкафы в форме пирамидальных этажерок. Немало людей, даже в деревнях, имели застекленные шкафы, в которых можно было выставить на зависть гостям особо ценные предметы. Часто хозяйка дома хранила здесь подарки, полученные при крещении, и вещи, оставшиеся в память о замужестве.

Таков общий вид интерьера голландского городского дома, привлекавшего своей интимной атмосферой, но, по мнению французских посетителей, не слишком удобного. Каким бы ни было общественное положение владельца, в целом структура его жилища оставалась неизменной. В бедных кварталах фасады домов были более узкими, а окна более редкими, коридоры апартаментов вытягивались, извивались под низкими потолками. При скверном освещении была видна обстановка, состоявшая лишь из самых необходимых предметов мебели, тяжелых и прочных, в лучших традициях старого стиля. В подвалах и на чердаках, как пчелы в улье, теснились бедные ремесленники и подмастерья.

Функция комнаты накладывает на каждое помещение особый отпечаток. «Передняя» пришла на смену прежней «передней комнаты», служившей лавкой или мастерской. Ее назначение сохранилось в домах мелких торговцев и наименее удачливых кустарей. Здесь вовсю велась работа, а двери были постоянно открыты, ибо снаружи, под защитой карниза, раскладывали товар. Именно в передней наставник передавал навыки своим ученикам, а трактирщик держал свое заведение. Для «середнячка» это была главная комната. Ее стены украшала разноцветная фаянсовая плитка. Обстановку составляли стол, несколько стульев, горка с посудой, зеркало, батарея кожаных котлов; в углу к стене была придвинута скамья резного дерева. У богачей передняя превращалась в салон. Скамья была изготовлена уже из мрамора. По стенам висели картины и охотничьи трофеи. Декоративное предназначение этой комнаты столь свято соблюдалось в зажиточных семействах, что из страха нарушить заведенный порядок хозяйка дома, ее дочери и служанка старались проводить здесь как можно меньше времени. Они устраивались в соседней каморке, которая у простых людей служила «задней комнатой», где и проводили большую часть своего времени. Здесь они шили, вязали, готовили пищу. Из этой «жилой комнаты» можно было видеть, что происходит снаружи, через единственное крохотное оконце, выходившее на улицу со стороны фасада и дававшее крайне скудное освещение. Меблировка отличалась спартанской простотой. В доме богатого лесоторговца из Дордрехта мы обнаруживаем дубовый стол, несколько стульев с кожаными подушками; на стенах — белые керамические плитки, картины; в углу — конторку с лежащей на ней Библией; и наконец — два тяжелых шкафа, один из которых, задрапированный зеленой гардиной, служил библиотекой.

Количество комнат первого этажа зависело от достатка владельца дома. Обычно во всех домах имелась если не кухня, то по крайней мере закуток, какое-то помещение для приготовления пищи. У бедняков это была настоящая душегубка, из которой при засорившемся дымоходе тяжелый чад пригоревшего жира распространялся по всему дому. Зато у зажиточных буржуа кухня сверкала столь безупречной чистотой, что больше походила на храм или музей. Вдоль стен сверкали надраенные до блеска медные и оловянные кухонные принадлежности; стол был выкрашен в розовый цвет; пол иногда выложен квадратами мраморных плит. За стеклом посудного шкафа сложены приборы. В другом шкафу, называемом «сокровищницей», хранились продукты, столовые скатерти и салфетки, предназначенные для повседневного пользования, соусники, доски для рубки мяса. В широком зеве камина, в просмоленной глубине очага притаился горшок для тушения мяса — вид примитивной сковороды, открытой в верхней части. Время от времени вместо него можно было видеть горшочек для тушения мяса на углях и короб для готовки на торфе. Над медной раковиной открывался кран, вода в который подавалась насосом из цистерны. Кухня богатого горожанина, которую в 1663 году посетил путешественник Монконис, была оснащена мраморной раковиной, бронзовым насосом для подачи воды и чудесным приспособлением — вмонтированным в стену медным баком, в котором вода постоянно и незаметно подогревалась. Однако за всем этим великолепием не было заметно любви к собственно кулинарии.

«Они предпочтут умереть с голоду посреди своих сверкающих котлов и приборов, — писал аббат Сартр, — чем приготовить блюдо, которое хоть немного могло нарушить эту красоту. Мне с гордостью показывали чистоту кухни, столь же холодной за два часа до обеда, какой она была бы и два часа спустя».

Нередко хозяйка дома предпочитала готовить еду в каком-нибудь соседнем закутке, решаясь вскипятить в кухне лишь жбан воды.

Деревянная, редко — мраморная лестница, ведущая на второй этаж, давала состоятельным людям дополнительную возможность приукрасить свое жилище. Ее покрывали резьбой, изображавшей львов, растения, герб владельца дома. Именно в лестнице и заключалось главное отличие. На обычных лестницах, столь же узких, сколь и крутых, можно было запросто сломать себе шею. Винтовая в старых домах, прямая в новых, лестница выводила в коридор, в который выходили, как правило, две-три комнаты. Чаще всего это были спальни хозяев. В некоторых больших домах их, напротив, устраивали на первом или третьем этажах, второй отводился для парадных покоев.