Повседневная жизнь ЦРУ. Политическая история 1947-2007 - Франк Данинос Страница 15

Подобно своему директору, помещения CIG были скромными: несколько сборных домов недалеко от большого бассейна у подножия мемориала в Вашингтоне, посвященного Линкольну. В них работало несколько десятков аналитиков, две трети которых пришли из Госдепартамента, Военного министерства и ВМС. На вопросы журналистов, является ли CIG «возрождением УСС», Трумэн категорически возражал: «Нет, нет, абсолютно нет!»

Это действительно так, по крайней мере в течение первых недель существования CIG. По требованию Трумэна ее основные обязанности состояли главным образом в том, чтобы предоставлять ему ежедневные сводки о международном положении. Он знакомился с ними каждый день в 8.15 утра. Благодаря этому, у него не было необходимости систематически читать доклады других служб, включая и отчеты CIG-. длинные, скучные, порой содержащие слишком много технических сведений. Точнее, в них было всё то, что ему не нужно было знать немедленно. Вот почему Трумэн так ценил ежедневные сводки, подготавливаемые CIG.

Эти сводки на нескольких страницах представляли собой резюме текущих событий и новостей за рубежом. Откровенно говоря, в них не было разведывательной информации. Скорее, это была «секретная газета президента», по выражению «Нью-Йорк таймс», или даже пресс-релиз некоего специального агентства, имеющего доступ в генеральные штабы и канцелярии других стран. Но это был «тип информации, которую хотел получать Трумэн, — вспоминал Соере. — Как следствие, она была в его представлении разведывательной».

Эти ежедневные сводки не содержали никаких рекомендаций по поведению в отношении других правительств. Соере и его группа, впрочем, держались в стороне от решений, касающихся внешней политики Соединенных Штатов. Они находились, таким образом, «в положении игрока в шахматы, пытающегося угадать шаги противника, не зная расположения своих собственных фигур», — комментировал один из директоров ЦРУ.

В своем собственном лагере Соере выглядел недостаточно сильным и авторитетным директором, который старался избежать любого разногласия с другими министерствами. В частности, в отношениях с Госдепартаментом он предпочитал воздерживаться от оценки их развединформации. Но Соере воспользовался резким снижением бюджета, который задел тогда даже американскую дипломатию, причем до такой степени, что должности аналитиков могли бы быть сокращены. Чтобы избежать этого, руководители военных разведывательных служб предложили, чтобы большая часть их аналитиков была переведена в CIG. Соере, таким образом, получил пополнение, среди которого были бывшие аналитики УСС.

Почти в то же самое время тысяча ветеранов оперативного подразделения УСС, вошедшего в состав Военного министерства (примерно 600 из них были на службе за границей), также потребовали, чтобы их включили в Центральную группу разведки. Соере соглашается на это с одобрения военных, которые не знали, что делать с офицерами-специалистами в области пропаганды, саботажа и других тайных операций.

Так, в силу причин, скорее случайных, Центральная группа разведки (ЦГР) получила существенные возможности для ведения шпионажа, анализа и координации разведки. Всё это образовало оригинальную структуру. Редко, когда спецслужбы объединяются таким образом в своей деятельности. В скором времени Трумэн и ЦГР осознают, насколько они могут дополнять друг друга.

Соере покидает Центральную группу разведки в июне 1946 года. Для своей замены он рекомендует генерал-лейтенанта Хойта Ванденберга, возглавлявшего в то время службу разведки армии. Во время войны Ванденберг отличился в качестве летчика в военных операциях в Северной Африке и Италии. Как и Соере, он не хотел занимать эту должность. Если он и согласился, тем не менее, то затем, чтобы завоевать расположение Трумэна и дождаться своего назначения на должность руководителя ВВС (Военно-воздушных сил), который будет иметь тот же статут в американской иерархии, что и начальники ВМС и армии.

По согласованию с Белым домом конгресс предусматривает создание этой должности в рамках большого проекта реорганизации аппарата национальной безопасности. Главным в нем было объединение трех родов вооруженных сил под знаменем единого департамента. Во главе его — министр обороны, который координировал бы военную политику Соединенных Штатов. Это важная уступка длительной традиции в глазах американцев, которые относятся подозрительно к концентрации власти и созданию больших военных структур. Но это позволило бы снизить трения и соперничество, которые мешали вооруженным силам во время войны. В рамках реформы Ванденберг предусматривает возможность узаконить ЦГР и придать ей легальное существование. Благодаря ежегодному финансированию конгрессом ЦГР имела бы свой собственный бюджет. Это гарантировало бы также ее независимость. Ванденберг представил свое видение этого проекта Белому дому, который воспринял его сдержанно. Хотя Ванденберг имел виды на ВВС, он относится очень серьезно к своим обязанностям директора Центральной группы разведки. Это послужит трамплином в его будущей карьере, решает дальновидный сорокалетний мужчина. Поэтому он стремится быстро себя проявить. В этих целях он может рассчитывать на свою удивительную силу убеждения, благодаря своей харизме и прекрасной физической форме. Если верить хронике в газете «Вашингтон пост», он «является самым элегантным мужчиной в Вашингтоне». Мэрилин Монро говорит, что он — один из трех мужчин, с кем бы она хотела быть, если бы оказалась на необитаемом острове…

Уверенный в своих качествах лидера, он весьма отличается в манерах от своего предшественника, постоянно желавшего угодить разным министрам. Более молодой и более энергичный, нежели Соере, он без колебаний открыто выступает против них. Брать на себя инициативу — в этом он представляет «реинкарнацию генерала Донована, — говорит один из его коллег. — Он даже превосходит его, потому что Донован показал себя большим реалистом, чем он». Кроме того, этот племянник влиятельного сенатора-республиканца извлекает пользу также из больших связей в конгрессе. Эти козыри он рассчитывает использовать для того, чтобы сделать ЦГР менее зависимой от щедрости Госдепартамента, Военного и Военно-морского министерств. И он добивается успеха. Через несколько месяцев после вступления в должность Ванденберг получает от трех министерств фиксированный бюджет, а также право набора персонала по своему усмотрению. Кроме того, он добивается монополии на операции шпионажа и контрразведки за границей, проведение которых он возложил на Бюро специальных операций. ЦГР становится, таким образом, главным инструментом правительства в том, что касается внешней разведки. И Гувер напрасно протестует: деятельность ФБР в Латинской Америке переходит под руководство Ванденберга. По прибытии его людей в Латинскую Америку их ожидает сюрприз. Никто из специальных агентов ФБР их там не встречает. А по приказу Гувера они вывезли или уничтожили большую часть своих архивов.

Ванденберг продолжает свои реформы и внутри ЦГР. Он объединяет аналитиков своей организации в Управление отчетов и оценок (ORE). В целом, более 300 аналитиков достаточно, чтобы ЦГР стала не только структурой по координации и сбору информации, но также делала свои собственные независимые анализы, выходящие за рамки интересов различных министерств. Особенно дорого Ванденбергу то, что концепция национальной разведки начинает реализовываться.