История Тайной канцелярии Петровского времени - Василий Веретенников Страница 15

С другой стороны, из писем Макарова видно, что коллегиальность могла расшириться произвольно и неопределенно. Мы имеем дело, отлично иллюстрирующее фразу: «…ежели одни вы… решения учинить не можете, то извольте решение о том учинить обще с другими господами штапными офицерами». Генерал Сомов пишет к Матюшкину, что при наказании за дерзости гулящий человек Иван Иванов начал кричать: «Есть за мной государево слово и дело!» Потом, после пытки, он отказался от «слова и дела», но, когда вторично приступили к наказанию его батогами, он опять кричал «слово и дело», после чего Сомов и отправляет его Матюшкину. «Послал, — пишет он, — помянутого Ивана Иванова под караулом до вашего высокоблагородия, и об оном как ваше высокородие соблаговолит». Затем, уже в канцелярии Матюшкина, «1722 года декабря в 31 день вышеозначенной Бранной слободы тяглец Иван Иванов расспрошан в застенке и пытан в том, что имеет ли он какое за собою государево слово и дело; а в расспросе до пытки сказал, что государева слова и дела никакого он не имеет; а сказал он то государево слово и дело, не стерпя побои». После этого в деле идет приговор: «…за вышеписанные его Ивановы продерзости учинить ему наказание: бить кнутом нещадно, водя по рынкам, и по улицам, и по торгам для того, что он, Иван… сказал государево слово и дело трижды, а никакого не показал, дабы, видя оное наказанье, другим таких продерзостей чинить было неповадно; и учиня ему Ивану то наказанье, освободить его на волю. Петр Толстой ^[62]. Михаил Матюшкин».

Как мы видим, «решение» тут Матюшкин один учинить не мог, то есть не осмелился, и постановил «обще» с другим «штапным офицером», по этим делам специалистом — Петром Толстым. Нельзя не обратить внимания, что в 1722 году канцелярия Матюшкина уже носит название канцелярии генеральных дел; не значит ли это, что компетенция ее ведения разрослась и туда стали попадать всякие дела (на что указывает термин «генеральный»)?

Последние известия о канцелярии Матюшкина относятся к 1724 году. В реестре, поданном в этом году Петру от канцелярии, против группы дел «не исследованных и к окончанию не приведенных» стоит резолюция Петра: «…отослать в те места, где которому делу быть прилично». На этом книга указов и кончается, что делает возможным предположение, что этим реестром ликвидировалась деятельность канцелярии. Если принять это предположение, то тогда можно ясно очертить хронологические пределы существования канцелярии Матюшкина — с 1719 по 1724 год.

6. В 1719 году Богдану Скорнякову-Писареву был дан указ Петра: «Ехать тебе в Астрахань и там против данных тебе доношений о преступлениях астраханского коменданта» и других начальствующих лиц в Астрахани «розыскать… и которые в свидетелях и прочие, которых сей розыск касается, привези с собой за караулом к нам в Санкт-Петербург». Повинуясь этому указу, Скорняков-Писарев едет в Астрахань и производит там розыск, причем постоянно сносится письмами с Петром через Макарова, пересылая добытые им данные, а Макаров, в свою очередь, постоянно ему отписывает, даже по мелким деталям розыска, что «Его Царское Величество указал»; особенно интенсивно эта переписка идет в июле 1719 года. В результате опись дел по этому розыску занимает объемистую книгу листов в 200, исписанных некрупным почерком.

Главное в этих делах — всякие злоупотребления должностных лиц города Астрахани; но к ним примешиваются и другого рода дела: об изветах, об измене и о «чести Его Царского Величества». Таково дело по изветам солдата Костромитинова, начатое следованием у Скорнякова-Писарева. Оно, дошедшее до нас в целом виде, раскрывает, как именно Скорняков исполнял поручение императора.

«1719 году июня в 5 день в канцелярии розыскных дел лейб-гвардии перед господином капитаном Скорняковым-Писаревым» доносителю Костром итинову «дана очная ставка» с обвиняемым им Петром Кресниковым. Костромитинов многих, и между прочими Кресникова, обвинял в говорении слов об измене или «о чести Его Царского Величества».

Дело велось обычным путем допросов, очных ставок и пыток; в одном месте дела читаем: «…после того как он, Кири-ло Костромитинов, выздоровел, привожен в канцелярию господина капитана Скорнякова-Писарева, а при том были бригадиры Карлус Эваницкий ^[63], полковник Данило Титов ^[64], поручики Михайло Травин, Александр Кожин». Нетрудно заключить, что поручение царя Скорняков выполнял при посредстве «канцелярии от гвардии капитана Скорнякова-Писарева»; что эта канцелярия именовалась и «канцелярией розыскных дел»; что ведала она розыск, в который входили дела «интересные» и отчасти дела «против первых двух пунктов»; что в этой канцелярии были «присутствующие обер- и штаб-офицеры». Интересна дальнейшая ее судьба. Реестр с делами ее попал в Тайную канцелярию, где они были помещены под рубрику «астраханские дела»; здесь и происходило дальнейшее вершение многих из них.

Таким образом, выходит, что канцелярия розыскных дел Богдана Скорнякова-Писарева, выросшая из личного поручения Петра Скорнякову-Писареву, просуществовав в Астрахани, по приезде Скорнякова в Петербург поглощается Канцелярией тайных розыскных дел.

7. В заключение я позволю себе остановиться на одном небольшом известии. В делах Тайной канцелярии сохранилась «опись делу комиссара Василия Филиппова, которое из канцелярии тайных розыскных дел отдано в канцелярию ведомства полковника и от лейб-гвардии бонбардир капитана порутчика Григория Григорьевича Скорнякова-Писарева ^[65] дьяку Осипу Метлину». В этой описи под номером 4 значится: «…великого государя указ: 17 дня 719 года за подписанием тайного действительного советника и кавалера Петра Андреевича Толстого, бригадира и от лейб-гвардии майора Андрея Ивановича Ушакова, по которому велено те подлинные его Филиппова доношения и допрос из Канцелярии Тайных Розыскных Дел для исследования отдать к подлинным о том делам в канцелярию ведомства полковника и от лейб-гвардии бонбардир капитана порут-чика Григория Григорьевича Скорнякова-Писарева дьяку Осипу Метлину с роспискою». Таким образом, перед нами еще одна розыскная канцелярия — ведомства Гр. Гр. Скорнякова-Писарева; к сожалению, о ней мы имеем только это одно незначительное известие, из которого, впрочем, видно, что в канцелярии ведомства Скорнякова-Писарева был дьяк Осип Метлин.