Восточный фронт. Черкассы. Тернополь. Крым. Витебск. Бобруйск. Броды. Яссы. Кишинев. 1944 - Алекс Бухнер Страница 15

Наш пароль звучит так: «Свобода». Силы этого слова достаточно, чтобы преобразить опасности и неуверенность в веру и осуществление.

Мы прорвемся! Это чувство наполняет всех нас стремлением к свободе... Накануне решающего прорыва все тревожные предчувствия отходят прочь.

Мы прорвемся! Я слышал эти слова и от нашего начальника штаба. Из его уст они прозвучали особенно весомо. Начальник штаба отдал еще один краткий приказ на прорыв. Вкратце ситуация у неприятеля такова — он пытается сосредоточенными ударами сжать границы котла. Удар на прорыв из котла будет полной неожиданностью для него и должен привести к успеху.

План прорыва ясен и прост. Тремя сосредоточенными клиньями наносится удар по врагу, ошеломляя его огнем в упор. Тяжелая техника, артиллерия и обоз следуют вплотную за ними, готовые поддержать их огнем... Замыкает все арьергард, закрепляя успех.

А успех, безусловно, будет за нами. Шендеровка до сих пор кажется нам землей обетованной, несмотря на убогий зимний ландшафт, на мороз, который все же не может сковать грязь и глину под ногами, на режущий лицо ветер. Нескончаемым потоком сюда с севера движутся люди и грузовики, минуют село и следуют далее на юг, на исходные позиции для удара. Все необходимые перегруппировки перед выступлением должны быть завершены к позднему вечеру. Но смогут ли все идущие на прорыв части выдержать сроки — вопрос остается открытым. Дорог практически не существует, расстояния значительны, почва отвратительная, грузовики могут двигаться одним-единственным путем — через село.

Огонь неприятеля не давал нам ни минуты передышки. Буквально по всему периметру котла противник вел беспокоящий огонь. Его мощные атаки, поддержанные танками, на протяжении прошлой ночи по нашему левому флангу сформированных для прорыва сил удалось отбить лишь с большим трудом. А всю первую половину нынешнего дня русские наносили непрерывные удары, из-за которых мы оказались выдавленными с отведенного нам рубежа развертывания для прорыва. Перед нашей передовой чадно дымили шесть танков противника, но мы все же отвели несколько западнее части, идущие в первом эшелоне прорыва. Неспокойно было и в тылу. Там прорвались около тысячи русских солдат с танками. Передний край обороны пришлось отвести назад, и лишь тогда этот прорыв врага удалось локализовать.

Я иду в юго-западную часть поселка. Прямо на перекрестке стоит, задрав к небу длинный ствол, брошенная неприятелем противотанковая пушка. За ней вела огонь наша батарея тяжелых орудий, занявшая позицию между двух покосившихся бедных хат. В кустах у следующего дома русские в свое время оборудовали пулеметное гнездо. Клочья металла, патроны во вмятой в землю пулеметной ленте. Ствол пулемета «Максим», под ним половина разорванного взрывом снаряда станка. Рядом мертвые русские. Дальше, справа по улице, снова бывший опорный пункт, валяются разбросанные боеприпасы и снаряжение. В том же состоянии, что и предыдущий. Только здесь больше мертвых, тела их взрывами снарядов набросаны друг на друга, образуя жуткую баррикаду. Вокруг валяются мотки телефонного провода, разбросаны патроны и ручные гранаты. Дальше снова пулеметное гнездо, траншея, в конце которой неглубокая землянка, в избах устроены амбразуры для стрельбы и смотровые щели, одна изба разворочена снарядом, торчат бревна и ствол разбитого станкового пулемета.

Постепенно я понимаю оборонительную систему противника, здесь располагался пулеметный батальон, который был окружен нашей мотопехотой на восточной окраине поселка и два дня держал здесь оборону. Лишь после тщательной артподготовки, здесь, в глубине наших изготовившихся к прорыву войск, русские были уничтожены в ожесточенном рукопашном бою. Уцелеть смогли

Вражеский самолет снова кружит в небе, снова и снова заходя для удара по плотно набитому войсками поселку. Длинные пушечно-пулеметные очереди его бортового оружия хлещут по земле. Затем лающие звуки наших зениток на миг заглушают взрывы двух сброшенных им бомб. Еще одна очередь из бортовых пушек, и, расстреляв весь свой боезапас, внешне неуклюжий черно-серый самолет-штурмовик Ил-2 с красными звездами на крыльях скрывается от взора, слуха и огня зениток за ближайшим холмом. На земле после него остаются густой дым, крики раненых, разбитые бомбами хаты и горящие грузовики.

Шендеровка горит, клубы дыма, медленно кружась, поднимаются в низкое небо, иногда прорезаемые ярким пламенем.

Все грузовики и телеги должны быть, согласно приказу, уничтожены, кроме тех, которые совершенно необходимы в ходе прорыва для перевозки боеприпасов и раненых. Никакие документы, никакое еще пригодное для боя оружие не должны попасть в руки противника. Поначалу уничтожение своего собственного вооружения дается с трудом. Сначала щемит душу, но на второй и третий раз уже почти не задумываешься и делаешь это без сожалений.

Очередь доходит и до личного имущества. Никому не удается избегнуть этой части. Я сам, собственными руками, проделал ревизию моих личных вещей. Весь личный скарб предается огню. Однажды мне уже довелось остаться «голым и босым». После этого я стал умнее и теперь натягиваю на себя две пары носков, две пары нижнего белья, мундир и сапоги поновее. Все остальное, все повседневные мелочи, в том числе пара любимых книг и немногие памятные вещи, исчезают в огне навсегда. На улице формируются небольшие дежурные подразделения и временные боевые части из писцов, водителей и обозников. Оттуда доносятся крики и топот сапог. Залпы вражеской артиллерии, обстреливающей село, затихают вдали...

До начала прорыва остается еще пять часов. Я еще раз проверяю свой автомат ^[22] и шесть магазинов к нему.

17 февраля. За два часа до полуночи я был на новом КП корпуса. Он представляет собой два вездехода. В одном из них располагается начальник штаба с двумя телефонными аппаратами. «Лоханка» ^[23] заехала в небольшую низину. Вокруг молодая поросль без листьев, в полукилометре южнее просматривались первые мазанки села Хильки. Правый ударный клин должен был наступать из этого села.

Позади во многих местах Шендеровки еще догорали костры. Неужели там все еще продолжается эта ужасная пробка? Двигаясь к исходной позиции для прорыва, я потерял моих товарищей. Было совершенно невозможно пробиться к ним и обогнать застрявшую колонну.

Сразу же за западным выездом из Шендеровки дорога проходила по короткому мосту через глубокий овраг. По одному-единственному мосту. Весь день по нему шли войска трех ударных колонн прорыва, направлявшиеся на исходные позиции перед атакой. Похоже, что об этом «узком месте» прознал противник. Сильный обстрел, в том числе из орудий крупного калибра. После этого замешательство, затор, ругань командиров. Несколько позже все более-менее успокоилось, ситуация прояснилась.