Ленин. Самая правдивая биография Ильича - Александр Клинге Страница 15

Окружавшие Ленина женщины порой конкурировали за его внимание. Сестры Ильича недолюбливали его жену, считая ее весьма скверной домохозяйкой (что было совершенной правдой). Однако конфликты и споры не переходили определенную черту, поскольку главным для всех было благополучие Владимира. Постоянная помощь и поддержка со стороны родственниц помогали Ленину сосредоточиться на главном – на политической деятельности. Фраза о женщине (вернее, женщинах), которую следует искать за каждым успехом мужчины, в данном случае оказывается абсолютно верной. Неизвестно, как сложилась бы жизнь Ильича, если бы не безусловная и самоотверженная поддержка со стороны матери, сестер и жены.

Впрочем, в то время, когда Надежда приехала в Шушенское, у матери и сестер Владимира были свои заботы. Двое младших детей, Мария и Дмитрий, в 1897 году пополнили списки политически неблагонадежных. Оба были арестованы и отправлены в ссылку. Благодаря хлопотам Марии Александровны ей удалось добиться того, что всей семье (кроме, разумеется, Владимира) разрешили поселиться в Подольске.

Вернемся в Шушенское. В общем и целом жизнь ссыльного Ульянова можно назвать скорее благополучной. Он купался в реке, ходил на рыбалку, молодая жена пристрастила его к сбору грибов. Вырезал по вечерам шахматные фигурки из древесной коры. Одним из его любимых занятий была охота. «Охотой я все еще продолжаю заниматься. Теперь охота гораздо менее успешна (на зайцев, тетеревов, куропаток – новая еще для меня охота, и я потому должен еще привыкнуть), но не менее приятна. Как только вывернется хороший осенний денек (а они здесь нынешний год не редки), так я беру ружье и отправляюсь бродить по лесу и по полям», – писал он домой в конце 1897 года.

«Владимир Ильич был страстным охотником, – вспоминала Крупская. – Если на него нападало желание идти на охоту, он шел охотиться, не считаясь ни с погодой, ни с тем, что другие указывали на невозможность охоты в такую погоду». Иногда он при этом выступал в роли антипода знаменитого деда Мазая, подстреливая зайцев, оказавшихся отрезанными на островах во время половодья. Со стороны это может показаться не особенно спортивным и гуманным – но Ульянов прекрасно понимал, что зайцы все равно обречены утонуть, а перевезти себя в лодке на берег живыми и невредимыми дикие животные дают только в детских сказках. Была у Владимира даже охотничья собака, причем в одном из писем родные предлагали прислать ему собаку из европейской части России. Ульянов отказался – выходило неоправданно дорого.

Зимой новобрачные ходили кататься на коньках. «Теперь у нас явилось новое развлечение – каток, который отвлекает сильно от охоты», – сообщал Ульянов домой. «Здесь все нашли, что я растолстел за лето, загорел и высмотрю совсем сибиряком. Вот что значит охота и деревенская жизнь! Сразу все петербургские болести побоку!» – писал Владимир матери. Хотя он, несомненно, несколько приукрашивал действительность, в общем и целом этому можно верить.

Сразу же после прибытия в ссылку Ульянов подал прошение о назначении ему полагавшегося ссыльным пособия. Ответ был положительным, и Владимир стал получать 8 рублей в месяц. По петербургским меркам это было очень мало, однако здесь, в сибирской глубинке, где продукты были исключительно дешевы, пособия хватало не только на нормальное пропитание, но и на наем прислуги. В своих воспоминаниях Крупская писала: «В октябре появилась помощница, тринадцатилетняя Паша, худющая, с острыми локтями, живо прибравшая все хозяйство. Я выучила ее грамоте, и она украшала стены мамиными директивами: «Никовды, никовды чай не выливай»…» Когда срок ссылки закончился, девушка очень переживала, что такие добрые хозяева покидают Шушенское.

Наличие у Ульяновых прислуги говорит не о том, что они вели шикарную жизнь, а о дешевизне местной рабочей силы. Приемлемый уровень жизни молодой семье удавалось поддерживать за счет того, что в Шушенское постоянно шли посылки с вещами, которые нельзя было купить на месте. Из европейской России пересылалась одежда, в том числе кожаные перчатки для защиты рук от вездесущей мошки, а также необходимые Владимиру книги.

Ульяновы имели возможность общаться и с другими ссыльными, проживавшими в Минусинском округе. Правда, на поездку друг к другу необходимо было каждый раз испрашивать разрешение полицейского начальства. Поэтому основные контакты с товарищами поддерживали с помощью переписки. Почта приходила в Шушенское дважды в неделю, так что возможность регулярно получать корреспонденцию у семьи Ульяновых была.

Жизнь молодоженов, правда, омрачалась болезнью Надежды. На здоровье она начала жаловаться еще до прибытия в Шушенское. Пребывание в Доме предварительного заключения в значительной степени подорвало ее силы. Судя по всему, Крупская страдала от целого комплекса заболеваний, самым явным из которых была упомянутая выше базедова болезнь. Именно этот недуг постепенно превращал симпатичную девушку в «Миногу» (одна из партийных кличек Крупской) с выпученными глазами.

Однако были и еще более неприятные для Владимира и Надежды последствия. Так, довольно скоро выяснилось, что Крупская не сможет иметь детей. «Что касается моего здоровья, то я совершенно здорова, но относительно прилета пташечки дела обстоят, к сожалению, плохо: никакой пташечки что-то прилететь не собирается», – писала Надежда свекрови в апреле 1899 года. Это было сильным ударом для Владимира, который очень любил детей и мечтал о потомстве. Отказываться от радостей отцовства ради революции он не собирался; бездетность не была его осознанным выбором.

Основную часть времени в Шушенском у Ульянова занимала работа. Перед отъездом в ссылку Крупская смогла договориться с петербургскими издателями о переводе книги британских левых интеллектуалов Сиднея и Беатрисы Вебб «Теория и практика английского тред-юнионизма». Перевод должен был позволить молодой семье заработать достаточное количество денег для того, чтобы сводить концы с концами. Но главным занятием Ульянова было написание труда, над которым он начал работать еще в Петербурге. Книга получила название «Развитие капитализма в России. Процесс образования внутреннего рынка для крупной промышленности» и вышла в свет в 1899 году.

Главной целью книги, вышедшей под псевдонимом «Владимир Ильин», было проанализировать развитие российской экономики с марксистских позиций. По мнению автора, в России капитализм уже достиг достаточно высокой стадии, и это является позитивным моментом. «Признание прогрессивности этой роли вполне совместимо (…) с полным признанием отрицательных и мрачных сторон капитализма, с полным признанием неизбежно свойственных капитализму глубоких и всесторонних общественных противоречий, вскрывающих исторически преходящий характер этого экономического режима», – писал Ульянов в конце своего труда. Его главными противниками были народники, которые, по мнению автора, совершенно неправильно понимали развитие России, отрицали необходимость ее движения по капиталистическому пути развития. Хотя книга (по цензурным соображениям) была посвящена чисто экономическим вопросам, внимательный читатель легко увидит в ней политический подтекст.

«Что касается до вопроса о медленности или быстроте развития капитализма в России, то все зависит от того, с чем сравнивать это развитие, – писал Ульянов. – Если сравнивать докапиталистическую эпоху в России с капиталистической (а именно такое сравнение и необходимо для правильного решения вопроса), то развитие общественного хозяйства при капитализме придется признать чрезвычайно быстрым. Если же сравнивать данную быстроту развития с той, которая была бы возможна при современном уровне техники и культуры вообще, то данное развитие капитализма в России действительно придется признать медленным. И оно не может не быть медленным, ибо ни в одной капиталистической стране не уцелели в таком обилии учреждения старины, несовместимые с капитализмом, задерживающие его развитие, безмерно ухудшающие положение производителей, которые страдают и от капитализма и от недостаточного развития капитализма». Иначе говоря – самодержавие, устаревшие общественные институты тормозят прогресс и должны быть ликвидированы.