Вернуться живым - Николай Прокудин Страница 15

Вдруг с вершины, метрах в двухстах от нас, кто-то заговорил в мегафон.

– Шурави! Сдавайтесь! Не тронем. Сдавайтесь, а то все будете мертвый! Совсем-совсем мертвый! Сдаетесь – будете живой! Командир, сдавайся! Не тронем! Выходи! Мусулман, стреляй русский офисер!

Серега заорал в ответ:

– Иди сюда сам, попробуй, возьми в плен! Давай, друг, скорей! Вперед!

Под эти свои дикие вопли он вместе с саперами палил во все стороны. Стреляли мы, стреляли в нас, и горы отвечали эхом. Мы все постоянно что-то орали, и «духи» визжали и орали в мегафон.

Сайд Мурзаилов выполз на пригорок с ПК, взялся за дело, и душманы сразу приуныли. И Хафизов с ручным пулеметом, поборов страх, прикрыл правый фланг и чуть отогнал «духов» назад. Закрепились! Теперь нас им уже не сбить! Колесо и Алимов едва успевали перезаряжать магазины. Этот ад продолжался уже черт знает сколько времени. Голова гудела от грохота, и рот и нос заполнило пороховой гарью. Начало накрапывать. Но, несмотря на начавшийся дождь, нам было жарко. Все тело горело и пылало от возбуждения. Меня захватил боя – страх пропал. Горный костюм промок насквозь. Я что-то кричал, командовал бойцам, подбадривал, куда-то стрелял, переползал, швырял гранаты, вновь орал и стрелял. Вдруг автомат заклинило. Патрон перекосило! Я достал шомпол, разобрал автомат, чтобы выбить патрон. Не получалось! Вот зараза! Кто-то по ошибке зарядил в магазин патрон 7,62 вместо 5,45? И как он умудрился туда засунуть его?

– Бойцы! Не прекращать огонь! Я сейчас вернусь. Держаться!

Я сполз чуть вниз в укрытие и продолжил вышибать шомполом из ствола перекошенный патрон. Минут через пятнадцать удалось это сделать, и я с сожалением стал возвращаться на покинутую огневую позицию. Мне тоже страшно! Жить хочется! Вдруг навстречу выползли один за другим все мои бойцы.

– Куда! Назад! Сволочи! Парни, назад! Ползите обратно на горку!

– Товарищ лейтенант! Ты куда ушел? Одним нам там страшна! Сапсем страшна! – забубнил верзила Мурзаилов.

– Да тут я, тут! Сказал же – держаться!

– Мы испугались, – промычал Хафизов.

– А ну назад! Возвращаемся! Огонь! Всем вести огонь! Не отступать! В этот момент со стороны укрытия раздался топот сапог, зашумели камни, послышались крики:

– Свои! Не стреляйте.

К нам подбежал Сергей с саперами и завалился рядом с нашей цепью. Он громко заматерился.

– Вы куда все делись?

– А ты какого хрена сюда примчался? – возмутился я.

– Когда вы объявились, я обрадовался – ура, спасены! Да и «бородатые» чуть отползли и приуныли. Кричим, переговариваемся, душа поет, а как тебя не стало слышно и огневая поддержка стихла, «духи» вдруг как попрут. Во весь рост пошли в атаку – не таясь! Им же трупы и раненых вытащить надо. В одного верзилу я весь магазин выпустил, а он орет, идет и не падает! Стреляю, а он, скотина, не валится! Обкуренный? Уколотый? Боли не чувствует или заговоренный? Патроны почти закончились – вот мы и дали деру. Точнее, отступили.

– Много мы их перебили?

– Ник! Да черт знает! Там их целая лавина пошла. Человек двадцать-тридцать.

– Ладно, здесь будем держаться, пока сможем. Если собьют – крышка нам всем. Перестреляют как куропаток!

Снизу громко заорал ротный:

– Мужики, сейчас вертушки подойдут! Поддержат! Не отползать, держаться! Стрелять! Не отступать! Не бежать!

– Товарищ замполит! Патроны кончились, я снарядил все магазины, – пробубнил Колесо, дергая меня за рукав. – Запас в мешках кончился.

– Колесников! Надо говорить «товарищ лейтенант»! Пентюх! Чему тебя учили!

– А меня в Союзе учили подметать, землю копать, да строить дома. Я стрелял всего один раз в учебке и эти уставы ваши не изучал.

– Эх, вояка! Ладно, Колесо, ползи за патронами к ротному. Хватит болтать!

А «духи» тем временем продолжали поливать нас плотным свинцовым дождем. И с неба дождь уже не капал, а лил как из ведра. Душманы патронов не жалели и по-прежнему что-то кричали в мегафон, что-то обещали нашим азиатам. Мой автомат начал заедать от толстого слоя нагара, и при смене пустых магазинов на заряженные затворную раму приходилось досылать ногой. И после этого он, как это было ни удивительно, все равно стрелял! Да! Это вам не американская М-16! Та уже давно бы засорилась, закоксовалась и отказала…

В воздухе появился «крокодил». Вертолетчик явно не понимал, где и кто из нас внизу находится, что свои, чужие сверху одинаково выглядят. Мы дружно зажгли дымы и обозначили себя сигнальными ракетами. Заметили, поняли. «Ми-24» сразу радостно принялся утюжить господствующие над ротой высоты.

Дружное «ура» пронеслось над нашими позициями после первого залпа неуправляемыми ракетами. «Ура» заорал и я, и даже слезы радости брызнули из моих глаз. Спасены! Погонов и Гудков вытащили к валунам «Утес» и АГС и замолотили по противоположной вершине.

Однако наша радость была недолгой. По вертолету начали стрелять крупнокалиберные пулеметы, и вертолет, плюнув напоследок «нурсами», развернулся и ушел на базу.

Я шустро пополз в сторону ротного на четвереньках.

– Ваня! Куда он улетает? Что случилось?

– Летуны сказали, что у них топливо кончается…

– Другие прилетят?

– Это вряд ли. Из поддержки только вопли начальников по связи: мол, держись, Иван! Орут все: от комбата до комдива. А комдив только что меня сыночком называл и призывал держаться. Обещал – помощь идет…

– Какая?!

– Третья рота и разведвзвод. Но им плестись сюда самым хорошим ходом часа два-три.

– Что ж, вытащат нас, как мы вчера ту битую роту восемьдесят первого полка.

– Не паникуй, комиссар! Ползи обратно наверх. Чего тут околачиваешься? Держаться! Побежим – все ляжем вдоль склона. Давай назад к бойцам! И помни, что тебе яйца отрежут обязательно. Ха-ха-ха! Любят они, гады, замполитам яйца отрезать.

Да! Замогильный юмор ротного душевного спокойствия не прибавил. Захватив несколько пачек патронов у арткорректировщика, я выполз на левый край плато к своей группе. С другого фланга держится Острогин – беспрестанно стреляет и громко матерится. Возле него залег весь первый взвод, ведет огонь одиночными и изредка очень короткими очередями. Теперь мы стреляли, толком не видя противника за пеленой дождя. Смеркалось, дождь все усиливался. Стало заметно холодать. Это ведь горы! Постепенно поток воды превратился в мокрый снежок.

Чертыхаясь и сопя, на пятачок выполз Ваня Ковун с артиллеристом и призвал нас на совещание. Заползли в ямку сгрудились в кучу-малу.

– Мужики! Артиллерия бить прицельно не может – рота лежит вплотную с «духами»! – пояснил Кавун и дружески обнял нас с Острогиным за плечи. – Патроны вот-вот кончатся. АГС уже все гранаты расстрелял, в «Утесе» последние полленты, «мух» больше нет. Минут через двадцать стрелять будет просто нечем. Снежная пелена нас сейчас прикрывает, и «духи» толком ничего не видят. Я принес последний мешочек патронов, заряжайте магазины, сейчас пойдете в атаку!