Прохоровка без грифа секретности - Лев Лопуховский Страница 15

Другое дело, что немцы летом 1943 года из-за больших потерь, понесенных на советско-германском фронте, были вынуждены сократить количество танков в дивизиях. После перевода танкового полка на двухбатальонный состав в дивизии по штату осталось 133 танка вместо 200 (T-III – 74, T-IV – 59). К началу операции многие немецкие танковые дивизии еще не завершили реорганизацию и имели некомплект не только по линейным, но и по командирским и специальным танкам и по САУ. Так, 6-я и 7-я танковые дивизии 3-го тк были укомплектованы на 86 % от штата, а 19 тд – на 52 % (по другим данным, на 61 %). Несколько больше танков было в танковых дивизиях СС. Дивизии «МГ» и «ДР» были укомплектованы даже сверх нового штата. Дивизии «ЛАГ» и «ДР» 1 мая 1943 г. получили приказ отправить личный состав 1 – х батальонов танковых полков в Германию для получения новых танков «пантера» и соответствующей переподготовки. В тп «ЛАГ» остался 2-й батальон 4-ротного состава и приданная рота «тигров» (13 танков T-VI). В тп «ДР» тоже остался только 2-й батальон 4-ротного состава и приданная рота «тигров» (14 танков T-VI). Но там еще имелся противотанковый дивизион, на вооружении которого были две роты трофейных танков Т-34 (25 шт.) и рота немецких T-III с 50-мм пушками. В тп дивизии «МГ» было два батальона 3-ротного состава и приданная рота «тигров» (15 танков T-VI).

То же самое можно сказать и о пехотных дивизиях противника, в которых по штату должно было быть 13 155 человек (по другим данным – 12 708) вместо 16 859 человек, 210 орудий и минометов (без зенитных орудий, реактивных установок и 50-мм минометов). Но большинство дивизий не имели и такого количества людей. Гитлеровское командование было вынуждено комплектовать соединения представителями других национальностей. В тыловых частях и подразделениях широко использовались «хиви» из числа граждан оккупированных стран и военнопленных, число которых в вермахте к маю 1943 года, по немецким данным, превышало 500 тыс. человек34.

Наиболее надежные из «хиви» (в первую очередь – фольксдойче) использовались в боевых, особенно разведывательных подразделениях. Так, в 168-й пд на 1 июля было 6 тыс. человек, из них немцы составляли только 60 %. В числе остальных были: поляки – 20 %, чехи – 10 %, русские (правильнее сказать – русскоязычные) – 2 %. По показаниям пленных, в некоторых пехотных ротах 332-й пд 52-го ак числились: 40 % – поляки, 10 % – чехи, остальные немцы35. В отличие от соединений вермахта, элитные дивизии войск СС в июле 1943 г. имели более однородный состав, и бывшие советские граждане составляли в них порядка 5–8 % личного состава.

Для сравнения: средняя списочная численность советской стрелковой дивизии составляла: на Центральном фронте – 7400, на Воронежском – 8400 человек (по штату – 9,4 тыс.)34. Численность гвардейских дивизий была несколько выше – более 9 тыс. человек (по штату – порядка 10,5 тыс.), полка – 2250, полка гв. воздушно-десантной дивизии – 2700.

Таким образом, для участия в операции «Цитадель» были привлечены лучшие по своей укомплектованности и подготовке личного состава танковые дивизии вермахта и полевых войск СС, имеющие четырехлетний опыт ведения боев как в обороне, так и в наступлении. Сильной стороной этих дивизий было значительное количество новых и модернизированных танков и штурмовых орудий, противотанковых средств (в том числе самоходных), а также хорошо отлаженное и тесное взаимодействие на поле боя между частями (подразделениями) родов войск и авиацией.

Закончилась весенняя распутица, наступило лето. Обе стороны продолжали совершенствовать свою оборону и в то же время готовились к наступлению. Например, в 6-й гв. армии существовала практика подмены стрелковых батальонов из состава дивизий первого эшелона батальонами дивизий второго эшелона. Так, в ночь на 23 июня шесть батальонов (в том числе учебный) 51-й гв. сд, сменив батальоны в 52-й гв. и 375-й сд, занимались возведением фортификационных сооружений, в том числе и отрывкой противотанкового рва. Выведенные в тыл подразделения занимались тактической и огневой подготовкой. Тематика занятий носила ярко выраженный наступательный характер: от отделения до батальона отрабатывали вопросы наступления и преследования.

В середине июня поступили достоверные данные, что немцы полностью готовы к наступлению. Наши войска, дважды предупрежденные о наступлении противника, были готовы к отражению его удара. Но немцы почему-то наступления не начинали. Гитлер колебался в связи с возрастанием опасности вторжения англо-американских союзников в Италию или на Балканы. 21 июня он назначил наступление на 3 июля, а 25 июня установил окончательный срок – 5 июля37.

Странное поведение врага вызывало беспокойство в штабах всех уровней. Генштаб 6 июня поставил штабам фронтов задачу: в течение пяти суток всеми видами разведки определить местонахождение танковых дивизий противника. Штабы прислали донесения, что группировка танковых соединений противника не изменилась.

В это время особую нетерпеливость проявлял Ватутин, который перенос сроков наступления расценивал как колебания противника и его неготовность к активным действиям. Он заявил представителю Ставки А.М. Василевскому, что мы зря теряем время, лучше начать первыми, что сил для этого достаточно. Доводы последнего, что наступление советских войск будет выгодно лишь противнику, его не убедили. Командование Воронежского фронта обратилось в Ставку ВГК с предложением нанести упреждающий удар. Сталин тоже был неспокоен, и предлагаемый вариант действий заинтересовал его. Верховный Главнокомандующий вызвал для доклада командующего и члена Военного совета фронта в Москву.

21 июня 1943 года Ватутин, в отличие от своего предыдущего доклада от 21 апреля 1943 года, предложил упредить противника и провести более крупную наступательную операцию по окружению и уничтожению его группировки в районе западнее реки Ворскла с последующим развитием наступления и выходом на Днепр. Глубина операции, по ориентировочным расчетам, должна была составить на основных направлениях 300 км, продолжительность – 10–15 дней, а с подготовительным периодом – 25–30 дней. Начать операцию предлагалось в середине июля. Сталин поставил задачу А.М. Василевскому разработать в Генеральном штабе план перехода к активным действиям немедленно, но при этом сказал: «Я по этому поводу дам дополнительные указания». Впрочем, никаких указаний по этому поводу не последовало.

После тщательного анализа обстановки предложение Ватутина было отклонено. Наше стратегическое руководство добровольно уступило инициативу противнику. Это было смелое и, как показали последующие события на фронте, наиболее целесообразное решение в сложившейся обстановке. Но неопределенность с направлением сосредоточения основных усилий Воронежского фронта осталась. Осталось в основном и прежнее распределение сил и средств между армиями, соответствующее мнению командования Воронежского фронта о необходимости активных действий по срыву наступления противника.

До командиров соединений противника день «X» – день начала операции «Цитадель» – 5.07.1943 года – был доведен 30 июня. Накануне наступления Гитлер обратился к офицерам и солдатам соединений, участвующих в операции «Цитадель» (тексты приказа и обращения фюрера поступили в войска в 14.00 2.07.1943). В своем обращении к офицерскому составу он, подчеркнув важность и значение предстоящей операции, попытался укрепить веру командиров в успех наступления, которое должно вырвать на ближайшее время инициативу у советского руководства. Гитлер, в частности, заявил, что армии, предназначенные для наступления, оснащены всеми видами вооружения, а численность личного состава поднята до высшего возможного для рейха предела.