Австро-Венгерская империя - Ярослав Шимов Страница 15

Главным последствием войн с Францией в 20-е гг. стало благоприятное для Габсбургов изменение баланса сил в Италии: около 40 процентов территории страны оказалось под их непосредственным владычеством, а многие североитальянские князья стали вассалами или союзниками императора. Армия Карла V наводила страх на Италию. Особенно дурную славу его солдатам, да и самому монарху, принесла Sacco di Roma — разграбление императорскими войсками Рима в марте 1527 г.

Франция, впрочем, не думала сдаваться. В 30-е гг. между Франциском и Карлом вновь вспыхнула война, на сей раз из-за Миланского герцогства. Несколько лет спустя император решил нанести упорному противнику последний удар, вторгшись в 1544 г. с большой армией в саму Францию. Наступление на Париж оказалось удачным, и перепуганный Франциск вновь согласился на невыгодный мир, подписанный в Крепи. Впрочем, в тот момент Карл не мог чувствовать себя стопроцентным победителем: поддержка Франции была необходима ему на новом этапе борьбы с протестантами в Германии, поэтому император согласился на предложенную королем династическую комбинацию — брак герцога Орлеанского с одной из габсбургских принцесс. Однако герцог вскоре умер, а предложенную Францией замену в лице принца Генриха (будущего Генриха II) император неблагоразумно отверг.

Так Карл V упустил последний шанс заключить прочный мир с Францией. Это был серьезный промах императора: вскоре военная мощь французов возродилась, и в 50-е гг. новый король Генрих II продолжил борьбу. Только в апреле 1559 г., когда Карла V уже не было в живых, мир в Като-Камбрези положил конец многолетним войнам Франции с империей и Испанией. Так и не была выполнена максималистская программа Меркурино Гаттинары, первого канцлера императора Карла, добивавшегося уничтожения Франции как великой державы и превращения ее в покорного вассала габсбургской imperia universalis.

Немногим успешнее шли дела императора на восточном фланге, где его противником была Османская империя, переживавшая в XVI столетии период наивысшего военно-политического подъема. После взятия султаном Сулейманом Белграда (1521) и победоносной для турок битвы у Мохача (1526) турецкая экспансия на юго-востоке Европы приняла устрашающие размеры. Фердинанд I, преемник Ягеллонов, унаследовал лишь западную часть Венгерского королевства (так называемая «королевская Венгрия»). На востоке было создано Трансильванское княжество, вассал Турции, не признавшей права Габсбургов на венгерскую корону. Третья часть расчлененной страны («турецкая Венгрия») перешла под непосредственное управление правительства Османской империи. В 1529 г. османские полчища подступили к стенам Вены, Но защитникам города удалось отбить оба штурма, предпринятые турками. Зато в 1541 г. османы взяли столицу Венгрии — Буду, которая оставалась под их властью более 140 лет.

* * *

Ни о каких долгосрочных успехах внешней политики императора не могло быть и речи, пока в самой империи шла ожесточенная религиозно-политическая борьба. В 1530 г. на очередном рейхстаге в Аугсбурге Карл V предпринял попытку добиться примирения и единства. В отличие от многих своих предшественников, император вполне искренне стремился к религиозному миру, который развязал бы ему руки для борьбы с французами и османами. Неудача, которую он потерпел и в этом деле, была лишь отчасти вызвана ошибками и предрассудками самого Карла.

Дальнейшие взаимоотношения императора с представителями противоборствующих конфессий на протяжении полутора десятилетий представляли собой запутанный клубок угроз и обещаний, уступок и деклараций. Теснимый внешними врагами, нуждающийся в деньгах и войсках, источником которых служила для него империя, Карл был обречен на тактические маневры в религиозном вопросе. В начале 40-х гг. на рейхстаге в Регенсбурге протестантам удалось добиться от него довольно значительных послаблений — в частности, временного закрепления за ними церковных имуществ, конфискованных в ходе Реформации, и прекращения судебных процессов по религиозным делам.

Нужно отметить, впрочем, что Реформация не представляла собой непосредственной угрозы целостности «Священной Римской империи». В ситуации, когда ни одна из сторон не могла рассчитывать на окончательную победу, император был необходим обеим как некий высший авторитет и арбитр (несмотря на то что его симпатии, несомненно, принадлежали католикам). Сила традиции была весьма велика, и империя в том виде, какой она приняла в XIV—XVI вв., т. е., по сути дела, конфедерация церковных и светских феодальных владений и торгово-ремесленных городов, вполне устраивала как папистов, так и сторонников Лютера. «До тех пор, пока никто не стремился к ликвидации империи, разделенной по конфессиональному признаку, пока Лютер называл императора набожным человеком, продолжали действовать силы, сохранявшие целостность империи. А поскольку в Европе существовали другие угрозы, помимо религиозной горючей смеси в Германии, империя смогла просуществовать еще почти три столетия» (Seibt, 93). Однако Карл V стремился к созданию принципиально иной, централизованной империи — и в ней-то места разнородным многоконфессиональным субъектам действительно не было.

В конце 40-х гг. Карл перешел от уступок протестантам к жесткой политике по отношению к ним. В 1546 г. император начал готовиться к войне со Шмалькальденским союзом — объединением протестантских князей. На стороне Карла на сей раз были не только католики, но и некоторые лютеране, рассчитывавшие на территориальные и финансовые приобретения после победы, в том числе герцог Мориц Саксонский, земли которого занимали стратегически важное положение. Герцог воевал против своего родственника, саксонского курфюрста Иоганна Фридриха, прозванного Великодушным, надеясь присоединить его владения к своим. Именно ошибка этого курфюрста, позволившего императорской армии 24 апреля 1547 г. переправиться через Эльбу и обрушиться на войска протестантов, решила исход войны. Битва при Мюльберге была блестящей, но в то же время случайной, нечаянной победой Карла V. Она стала пиком политической и военной карьеры императора — если, конечно, применительно к монарху можно говорить о карьере. Карл достиг вершины могущества. Кто тогда, весной 1547 г., мог предположить, что могущество это окажется столь недолгим?

Император сам множил число своих врагов. Иоганна Фридриха Саксонского он вначале приговорил к смерти, затем под давлением своих приближенных сохранил пленному курфюрсту жизнь, но отнял у него все владения и передал их герцогу Морицу. Ландграф Гессенский, женатый на дочери Иоганна Фридриха, активно заступался за тестя и был по приказу Карла брошен в тюрьму. Герцогу Ульриху Вюртембергскому император приказал на коленях молить о пощаде. Возможно, именно пережитые унижения, а не военный разгром, заставили протестантских вельмож вновь вернуться к мысли о сопротивлении и мести надменному монарху. Одним из немногих благородных поступков Карла V той поры был отказ, которым он ответил на предложение герцога Альбы выкопать из могилы тело Лютера и сжечь его. «Оставьте его в покое, — ответил император, — у него теперь другой Судья. Я воюю с живыми, а не с мертвыми».

Впрочем, даже такой, озлобленный и жестокий, Карл, в отличие от папы Павла III и других ультракатоликов, занимал по отношению к протестантизму достаточно гибкую позицию. Павел III хотел большего и, не предупредив императора,