Тайный брак императора. История запретной любви - Морис Палеолог Страница 15

Через несколько минут они вынесли оправдательный вердикт.

Решив не осуждать обвиняемую, представители общественной совести без колебания заявили: "Нет, не виновна". Едва председатель закончил чтение этого необычного приговора, как все присутствующие разразились аплодисментами. Вера Засулич вышла из зала суда под гром приветствий, обратившихся во внушительную демонстрацию, когда она появилась среди толпы, ожидавшей ее перед зданием суда. Возбужденная толпа на руках понесла ее к дому генерала Трепова. Отряд жандармов и казаков задержал это торжественное шествие. Пехотные войска открыли огонь, под влиянием которого толпа разбежалась, оставляя за собою убитых и раненых. В общей суматохе Вере Засулич удалось при помощи своих друзей скрыться.

Отклики этого события пронеслись по России грозным эхом. В Киеве, Москве, Харькове, Одессе революционные манифестации следовали одна за другой, как бы порождая одна другую. Особенно серьезны были беспорядки в Одессе: они были организованы одним из наиболее опасных революционных вождей, Ковальским. Полиции удалось найти его прибежище и арестовать его. Присужденный к смерти, он был казнен 2 (14) августа.

Возмездие не заставило себя долго ждать.

Два дня спустя генерал Мезенцев, управляющий Третьим отделением, проходя в полдень по одной из самых оживленных улиц столицы, был убит ударом кинжала в грудь. Нападавший действовал с такой дерзостью и быстротой, с таким самообладанием и меткостью, что прохожие остолбенели, как бы пораженные громом. Никто даже не пытался преследовать убийцу, который так и не был обнаружен.

С этой минуты между революционерами и правительством завязалась борьба не на жизнь, а на смерть. Поклонники террора не гнушались никакими средствами, они не знали жалости, они не боялись репрессий. Тщетно полиция умножила число предупредительных арестов и ссылок в Сибирь.

Тщетно были изъяты из ведения судов присяжных преступления против общественного спокойствия и поручены не знавшим пощады военным судам. Гигантский заговор подрывал устои русского общества, и политические убийства, как страшное поветрие, распространялись в массах. Прокуроры, следователи, полицейские, жандармы, начальники тюрем повсюду становились мишенью революционеров.

Утром 2 (14) апреля 1879 года Александр II, по обыкновению, прогуливался вблизи своего дворца. Шедший ему навстречу молодой человек четыре раза выстрелил в него из револьвера. Четыре пули застряли в стене соседнего дома.

Преступник был тотчас арестован. По пути в полицию он пытался отравиться.

Это был Александр Соловьев, 30 лет, по профессии учитель. Он отказался дать показания о причинах и обстоятельствах, вызвавших его на преступление. Судебный следователь убеждал его быть откровенным, мягко указывая ему, что полное сознание облегчит его защиту. Он холодно ответил: "Не старайтесь, вы ничего от меня не узнаете, я уже давно решил пожертвовать своей жизнью. К тому же, если бы я сознался, меня бы убили мои соучастники… Да, даже в той тюрьме, где я теперь содержусь".

Покушение Соловьева зловещим светом осветило внутреннее положение России. Но что было делать? Смятение господствовало в среде правительства. Министры проводили время в бесплодных спорах, не будучи в состоянии найти какой-либо практический исход. Они все лишь сходились в нападках на тайную полицию и особенно на генерала Дрентельна, сменившего генерала Мезенцева на посту управляющего Третьим отделением. Александр II лично был противником крайних мер. Но он решился наконец на провозглашение военного положения в областях, особенно сильно захваченных революционным брожением.

В Петербург, в Москву, Варшаву, Киев, Харьков и Одессу были назначены генерал-губернаторы с широкими полномочиями, с правом арестовывать и высылать каждое подозрительное лицо, с правом приостанавливать и закрывать периодические издания, с правом по собственной инициативе принимать меры, необходимые для сохранения общественного порядка. В число этих шести первых генерал-губернаторов Александр II внес имена трех генералов, особенно отличившихся в течение последней войны, — генерала Тотлебена, захватившего Плевну, генерала Гурко, первым перешедшего Балканы, и генерала Лорис-Меликова, захватившего неприступную Карскую крепость.

Приняв эти не терпящие отлагательства решения, государь 12 (24) апреля выехал в Ливадию. Его сопровождала снедаемая тяжким недугом императрица, еле дыша, со смертельно бледным лицом, с горячечно горящими глазами.

Княжна Долгорукая выехала накануне, дабы встретить государя в дорогом для них Бьюк-Сарае, устроившись и отдохнув с дороги.