Медичи. Крестные отцы Ренессанса - Пол Стретерн Страница 15

Флорентийская армия вновь подошла к воротам Лукки и возобновила осаду, но без видимого успеха. Республиканские власти и обретшие свободу граждане были готовы защищать город до последних сил. Ринальдо дельи Альбиции вернулся во Флоренцию и убедил членов Комитета десяти принять хитроумный план, подразумевающий участие Брунеллески, а также Микелоццо и Донателло в строительстве инженерных сооружений. Идея заключалась в том, чтобы перекрыть плотиной реку Серкью и повернуть ее воды так, чтобы они внезапным потоком хлынули на склон холма и смыли городские укрепления. Художники и архитекторы принялись за работу, давая указания роющимся в грязи солдатам, меж тем как начальник городского гарнизона наблюдал за ними с крепостного вала. Сгустились сумерки; за ночь вода поднимется, а наутро хлынет на Лукку. Но у начальника гарнизона были на этот счет свои соображения: под прикрытием темноты он направил группу солдат с приказом подрыть внешнюю часть плотины, что и было сделано, и в результате обрушившийся поток смыл весь флорентийский лагерь.

Когда вести об этом конфузе дошли до Флоренции, Козимо с возмущением вышел из состава Комитета десяти и отбыл в Верону; у него не было никакого желания делить ответственность за военную катастрофу. Ринальдо дельи Альбицци усмотрел в этом свой шанс: в отсутствие Козимо можно навсегда избавить Флоренцию от Медичи. Он начал настраивать против них народ, распространяя слухи о двуличии Медичи: мол, на интересы людей им начхать, на самом деле они хотят только одного — подчинить себе город и установить в нем тиранические порядки. Ринальдо был уверен в поддержке большинства олигархических семейств, но и у Медичи были свои сильные союзники. Джованни ди Биччи давно предвидел возможность такого поворота событий и соответствующим образом женил своих сыновей. Козимо был женат на представительнице семейства Барди, а его младший брат Лоренцо на Джиневре Кавальканти, что связывало Медичи сразу с двумя могущественными семействами — самими Кавальканти и Малеспини. Помимо того, некоторые из гуманистов-друзей Козимо были членами старых олигархических семейств. Чтобы выступить против Медичи, Ринальдо дельи Альбицци следовало заручиться надежной поддержкой. Именно поэтому он обратился к Никколо д'Уццано, который некогда выступал против избрания Джованни на пост гонфалоньера, а ныне считался главной фигурой среди городских старейшин. Но Никколо аргументы Альбицци насчет тиранических поползновений Медичи не убедили, ведь он хорошо знал, что Альбицци сами вынашивают такие планы. В отсутствие поддержки со стороны Никколо д'Уццано Флоренция оказалась в тупике.

Но еще до конца года Никколо д'Уццано умер; Козимо вернулся во Флоренцию и нашел ее в совершенно расстроенном состоянии. Казна была опустошена войной, город прогибался под бременем многочисленных долгов. В таких обстоятельствах ведущие семьи Флоренции, прежде всего банкиры, но не только, столкнулись с необходимостью дать городу «вынужденную ссуду», правда, под такой процент, что в конце концов заимодавцы могли рассчитывать на солидную прибыль. Но время для подобных шагов явно прошло: Козимо уже распорядился, чтобы банк Медичи одолжил казне сумму, необходимую для покрытия хотя бы самых неотложных долгов, хотя всем участникам сделки было ясно, что ни долг, ни тем более проценты никогда не будут возвращены. Просочившиеся об этом слухи способствовали популярности Козимо среди людей, уставших от высоких налогов, но в то же время укрепили олигархов в их подозрениях относительно планов Медичи. По городу ходили слухи о заговорах и контрзаговорах.

Наступили тревожные времена, и ставки были высоки: платой за поражение могли стать смерть, разорение, изгнание — вместе с семьей и сторонниками. Тем временем в волнение пришла вся северная Италия — война Флоренции с Луккой втянула в себя, подобно воронке, все крупнейшие силы. Венеция объявила войну Милану, заставив его прекратить поддержку Лукки, а мощный генуэзский флот вышел в море с явным намерением захватить жизненно важный для Флоренции пизанский порт; впрочем, он был отброшен объединенным отрядом боевых кораблей Венеции и Пизы. В апреле 1433 года были наконец согласованы условия мирного договора, согласно которому все стороны восстанавливали status quo — положение, предшествующее началу боевых действий. Флоренция воевала три года и ничего не достигла, только истратила целое состояние — многим придется за это заплатить, и многие были в ярости. Свободные ныне от международных забот, флорентийцы, кипя от возмущения, вернулись к домашним делам. Усилилась фракционная борьба, ситуация становилась все более напряженной. Ночами все могущественные семейства запирались в своих дворцах, которые более, чем когда-либо, напоминали частные крепости. Стены большинства флорентийских палаццо выходили прямо на улицу, но окна в ту пору располагались высоко и всегда оставались зарешеченными; ведущие же во двор и обитые железом массивные деревянные ворота были сделаны так, чтобы выдержать любую осаду. В темное время суток в городе совершалось все больше преступлений, и продолжалось это на протяжении всего жаркого лета. Вот только один, но типичный пример: «отпрыска одного из ведущих консервативных семейств города» по пути домой с какого-то собрания в Палаццо делла Синьория «схватили за волосы и избили... двое безымянных граждан, проживающих по соседству от Медичи».

Началась война нервов. Одним ранним вечером в начале мая ворота дворца Медичи были вымазаны кровью — явное и зловещее предупреждение всем. Козимо часто называли мастером интриги, но человеком, лишенным физического мужества. Однако же, судя по свидетельствам, трудно сказать, где кончалась осторожность и начиналась трусость, как особенно в данном случае. Козимо сразу же решил, что надо удалиться в семейные поместья в Муджелло, но только на этот раз остановился не в своей обычной летней резиденции Кафаджоло, а направился в близлежащую виллу Иль-Треббио, небольшую, переделанную под жилье средневековую крепость, которую по его заказу недавно реставрировал Микелоццо.

В отсутствие Козимо Ринальдо дельи Альбицци получил возможность сделать следующий решающий шаг, и он сразу же начал готовить бюллетени для избрания нового гонфалоньера и членов синьории. После выборов обнаружилось, что семеро из девяти, которым предстояло в сентябре приступить к выполнению своих обязанностей, входят в круг сторонников Альбицци, а новый гонфалоньер Бернардо Гваданьи и вовсе у него в кармане — Альбицци уладил его налоговые дела (должники не имели права занимать никаких государственных постов). Синьория распоряжалась жизнью и смертью граждан Флоренции и всегда могла сделать банкротом любого. Время на часах Козимо де Медичи утекало как песок, и, кажется, он был бессилен этому хоть как-то противостоять.

И тем не менее, хотя политическое влияние Козимо съеживалось с каждой минутой, подобно истинному Медичи, он позаботился о том, чтобы его финансовое могущество осталось непоколебленным. Тем же самым жарким летом он тайно перевел крупные суммы из флорентийского банка Медичи в римский и венецианский филиалы. «Libro segreto» банка за этот период представляет собой увлекательное чтение. Так, записи от 30 мая 1433 года свидетельствуют о том, что именно тогда финансовая активность достигла своего пика. В этот день 2400 флоринов, вернее, эквивалентная им сумма в золотых венецианских дукатах была вынесена из резиденции Медичи и передана затворникам-бенедиктинцам монастыря Сан-Миниато аль Монте, стоящего высоко на холме к югу от Флоренции. В тот же самый день 4700 флоринов (также в золотых дукатах) оказались у братьев-доминиканцев из Сан-Марко, а 15 000 флоринов переведены из Флоренции в Венецию — и все это в один день! Козимо предусмотрительно велел также Лоренцо перевести ценные бумаги, которые Медичи держали во флорентийской коммуне, в римское отделение банка, так чтобы ни при каких обстоятельствах вклады Медичи не достались противнику.