Мария Антуанетта. Королева бриллиантов - Элен Баррингтон Страница 15

Но пока ей приходилось преодолевать новые трудности. Новый дом оказался скучной тихой заводью, а мадам суровой занудой, к тому же ревностной христианкой-догматичкой. Будь она красивой дамой при дворе, Жанна её не только бы обожала всей душой, но и пыталась бы ей во всём подражать. Она частенько обманывала свою хозяйку, передразнивала её за спиной, причём с таким искусством, которое заставило бы покатиться со смеху всю труппу «Комеди Франсэз». Она понимала, что ей нужно учиться. Она знала, что существует такая школа, где обучают не только наукам, но и приятным светским манерам. Она хотела научиться говорить так же хорошо, как мадам де Буланвилье, а хорошие манеры всегда пригодятся. Она была не только усидчивой ученицей, но и смешливой обезьянкой, которая умела ловко всех передразнивать, подмечая особенности характера любого человека. Очень скоро у девочки от облика простой крестьянки ничего не осталось. Её воспитательница всё это замечала и от души радовалась, что благотворительность не прошла даром. Жанна умела разогнать скуку в доме своими едкими замечаниями. Многое она скрывала от своей благодетельницы. Жанна росла и всё активнее пользовалась своими способностями и пока ещё не столь ярко выраженными прелестями, чтоб уверенно проложить себе путь в будущее, и делала это с такой же непоколебимой решимостью, как и любой из рода Валуа. Она была настроена сама делать историю своей жизни, правда, в несколько иной манере.

Жанна была уверена, что что-нибудь да выйдет. Разве она не хороша собой, разве она не Валуа, разве она не быстра, как белка, разве у неё не острый, как игла, ум? Ради чего ей сидеть рядом с мадам и вычёсывать блох из шерсти её шпица? К черту! Брак, только брак — вот те ворота, через которые ей нужно пройти.

Тем временем её хозяйка, предвидя, что скоро девушка начнёт самостоятельную жизнь, сумела через свои связи при дворе выхлопотать ей мизерную пенсию в тысяча пятьсот франков в год как родственнице павшего в сражении Валуа. Это, конечно, были жалкие крохи, но Жанна быстро сообразила, что теперь резко меняется её положение в обществе.

По некоторым причинам и сама госпожа хотела теперь поскорее расстаться со своей воспитанницей: ей не нравилось, что та постоянно отлынивает от работы и лишь гордо расхаживает, как павлин. Теперь обе они мечтали об удачном замужестве — и хозяйка, и её подопечная.

Но вскоре Жанне стало ясно, что возможностей заняться любовью сколько угодно, а вот предложений выйти замуж совсем немного. Брак оставался таким далёким, как и небеса, и надежда на него меркла. Мужчины с каждым днём становились всё осмотрительнее, всё более робкими и, судя по всему, побаивались красивых молодых девушек с сияющими глазами и изрядной долей кокетства в характере, которых манило к себе обручальное кольцо. Наконец её добродетели или то, что она за них выдавала, были вознаграждены, хотя, конечно, не в такой мере, в какой она заслуживала. Жанна вышла замуж за рядового из отряда телохранителей брата короля, графа де Прованс, — Мирта Ламотта — и переехала из родного Отейя в скромный меблированный дом в Версале, который назывался «Бель имаж» («Прекрасный вид»). Её хозяйка вскоре умерла, а вместе с ней — все надежды Жанны на лучшее будущее. Она поняла, что может рассчитывать только на себя.

Если кто-нибудь считал, что теперь мадам де Ламотт, хозяйка «Бель Имаж», будет вести скромную домашнюю жизнь, штопать чулки своего рядового и готовить для него жаркое, то он сильно заблуждался. Месье Ламотт, добродушный муженёк, был готов в любой момент отойти на задний план, чтобы не мешать осуществлению амбициозных планов своей жёнушки. Очень добродушный муженёк. Прежде всего — это имя. Оно уже ей послужило. Теперь послужит ещё. Супруг — вполне привлекательный мужчина и отважный воин, и ему тоже нужен звонкий титул, и он будет его иметь. Решительно сжав губы, Жанна отпечатала себе визитки, на которых значилось её новое имя — графиня Ламотт-Валуа. Почему бы и нет? В стране с великим множеством различных титулов сойдёт любой, но почему бы им с мужем не иметь получше других? Поначалу такой титул его немного пугал, но он знал, что его знания и ум — не чета супруге, поэтому долго не сопротивлялся и согласился стать графом Ламотт-Валуа.

Но одним титулом сыт не будешь, прожить на пенсию в тысячу пятьсот франков в год нелегко, и графиня принялась размышлять, какую выгоду ещё можно извлечь из собственной привлекательности и аристократического звания. Вдруг её осенило. Сколько дам стараются сохранить свою увядающую красоту с помощью различных лосьонов и притираний для кожи! Они, несомненно, сумеют по достоинству оценить усилия человека, который будет бесперебойно снабжать их всем самым лучшим. Косметические средства откроют ей не только двери будуаров, но и распахнут сердца знатных дам. В их компании она узнает все дворцовые сплетни, все маленькие секреты. Это новые возможности, которыми она должна непременно воспользоваться. С её-то мозгами! Её чистая кожа, блестящие молодые глаза только подтвердят в ней знатока косметики, а острый язычок довершит остальное. Муж был с ней целиком согласен. Она станет посланной небесами жрицей красоты с большим набором привлекательных маленьких баночек и бутылочек. Жанна всё хорошенько обдумала и теперь постоянно вертелась перед парадным входом в Версальский дворец, куда раньше входили её королевские предки, если она, правда, вообще имела к ним какое-то отношение.

Ей было легко жить, пользуясь слабостями людей. Ну а на что ещё могла рассчитывать женщина, от которой отвернулось везение и улетучилась надежда на лучшее? К тому же ей помогала способность к флирту, который очень ценился в высшем свете. Месье де Ламотт-Валуа, к счастью, тоже не был по характеру пуританином и активно подключился к её делу. Он напропалую флиртовал с клиентками, порой запирался наедине. Слухи о лечебном салоне всё шире распространялись по Версалю и Парижу, и дело понемногу процветало.

По мере того как кошелёк толстел, росли и запросы, и вот в один прекрасный день у Жанны появился очень богатый клиент, внимание которого привлёк её высокий титул и приятная внешность. Это был не кто иной, как сам кардинал, принц де Роган, личность вполне приемлемая для дамы августейшей семьи Валуа.

Вскоре завязалась очень милая и плодотворная дружба...

Вечером того дня, когда Бёмер потерпел жесточайшее фиаско, Жанна Ламотт сидела в роскошных апартаментах своей близкой подруги, жены главного эконома кардинала, в ожидании приезда его преосвященства, который несколько дней назад назначил ей встречу.

Супруга главного эконома кардинала не ревновала Жанну, ибо занимала такое высокое положение, о котором та не могла и мечтать, тем более что она всегда была такой доброжелательной ко всем обитателям поместья. Ни у кого не было такой приятной улыбки, никто так, как она, не умел вовремя сделать комплимент, а её советы по поводу сохранения чистоты кожи лица очень высоко ценились. Кардиналу она частенько оказывала услуги. Он щедро платил, и Жанна всегда выражала ему свою благодарность. Имея свободный доступ в самые знаменитые будуары, она сообщала кардиналу обо всём, что там происходило, что позволяло ему с большим успехом удовлетворять свои тайные интересы.

— Лосьон для ваших глаз, мадам, — сказала Жанна, протягивая флакон, когда женщины сидели за чашкой кофе, — я принесла не потому, что им не хватает блеска — совсем напротив, — а потому, что он укрепляет ресницы. Как поживает его преосвященство?