Император Август и его время - Игорь Князький Страница 15

Однако победа Цезарю на сей раз далась с величайшим трудом. Сам он после боя сказал о нём, «что он часто сражался за победу, теперь же впервые сражался за жизнь» ^[127]. Но главное всё же было достигнуто: Гней Помпей Младший погиб. Секст Помпей, правда, сумел скрыться где-то в горах Испании, и цезарианцам не удалось его разыскать. Этому «мальчишке», как называл его Цезарь, предстояло ещё напомнить Риму о себе и причинить немало неприятностей и даже бед наследнику божественного Юлия, нашему герою.

Тем временем Гай Октавий прибыл в Тарракону. Здесь «он вызвал у всех крайнее удивление тем, что смог приехать при столь тревожной военной обстановке» ^[128]. Цезаря, однако, он там не застал и был вынужден двинуться далее, претерпев ещё больше трудностей и опасностей, нежели по пути из Рима в Испанию. Лишь близ города Калии ^[129] «Цезарь неожиданно увидел юношу, оставленного им больным и счастливо избежавшим многочисленных врагов и разбойников, приветствовал его как сына и, никуда не отпуская, держал его при себе» ^[130].

Приблизив Гая, Цезарь постарался как можно подробнее оценить способности внучатого племянника, его интеллектуальное развитие, что называется, «испытывая его сообразительность» ^[131]. Молодой человек порадовал своего родственника и покровителя и остроумием, и сметливостью, краткими и точными ответами на многие важные вопросы, поставленные ему для испытания его ума и способностей.

Испытание Октавий выдержал и Цезарь «полюбил и оценил его ещё больше» ^[132]. Николаю Дамасскому вторит и Светоний, сообщающий о Гае, что «он вскоре снискал похвалу и своими природными дарованиями» ^[133].

Выдержать испытание на силу интеллекта у такого суперинтеллектуала, как Гай Юлий Цезарь, да ещё и снискать похвалу – дело нешуточное, только молодому человеку с очень неординарными способностями и большим природным умом посильное. Да и недурное образование, им полученное, здесь, конечно же, пригодилось. Едва ли Цезаря могли огорчить некоторые огрехи Октавия в греческом языке. Он более всего наверняка оценил остроумие, сообразительность, умение кратко и убедительно при этом излагать свои мысли. Тем более, что и у самого Цезаря такие таланты были высочайшие.

И ещё одно достоинство внучатого племянника Цезарь высоко оценил. Октавий на обратном пути из Испании в Италию без предварительного разрешения Цезаря взял с собой на его корабль трёх своих друзей. Цезарь вместо того, чтобы рассердиться из-за такого самоуправства, остался доволен такой привязанностью Гая к своим друзьям и даже похвалил за желание «всегда иметь при себе достойных людей» ^[134].

Вернувшись вместе с Цезарем в Италию, Октавий попросил у него разрешения поехать в Рим для встречи с Атией. Естественный поступок любимого и любящего сына. Но вот, согласно сообщению Николая Дамасского, близ Рима у холма Яникул он встретил целую толпу людей, во главе которой находился некий человек, называвший себя «сыном Гая Мария». Он якобы изъявил желание быть причисленным к роду Цезаря, поскольку Цезарь, как известно, состоял с Гаем Марием в родстве, ибо женат Марий был на тётке Цезаря Юлии ^[135]. И якобы Октавий благоразумно ответил, что глава рода – Гай Юлий Цезарь, и только он может принять такое решение. Но пока Цезарь не в курсе – обращаться к Гаю Октавию незачем ^[136]. Атия и Октавия поддержали сына и брата в этом благоразумии.

Поверить в такую встречу невозможно. При жизни Цезаря подобный самозванец не посмел бы появиться. Известно, что некий Гай Аматий, он же Герофил, объявился уже после гибели Цезаря в Мартовские Иды, пытался взбунтовать народ и был вскоре убит по приказу Антония, а консул Долабелла приказал истребить всех его сторонников ^[137]. Биограф Августа, скорее всего, измыслив такую решительно невозможную встречу, старался подчеркнуть, что ещё при жизни Цезаря Гай Октавий воспринимался как представитель рода Юлиев, что было невозможно, ибо в то время Цезарь внучатого племянника ещё не усыновил, да, кажется, при всём к нему уже очевидном расположении делать это не спешил.

Но весьма важные события в жизни Гая Октавия после его возвращения в Рим действительно происходили. В том самом 45 г. до н. э. трибун Луций Кассий предложил закон, согласно которому целый ряд плебейских семейств были бы переведены в состав патрициев. Среди таковых оказались и Октавии. Итак, на восемнадцатом году жизни Гай Октавий стал патрицием.

Понятное дело, закон этот был на деле предложен не плебейским трибуном Кассием, но самим Гаем Юлием Цезарем. Смысл его был в укреплении поредевшего сословия патрициев людьми, на которых победитель в гражданской войне мог бы в дальнейшем опереться. Заодно в этот список он включил и Октавиев, убедившись в толковости и полезности для своей власти молодого родственника. Осенью того же года Цезарь составил своё завещание, в каковом главным наследником своим он как раз назвал Гая Октавия. Но умирать диктатор никак в ближайшие годы не собирался, о чём свидетельствуют его грандиозные военные планы: «…усмирить вторгшихся во Фракию и Понт дакийцев; а затем пойти войной на парфян через Малую Армению, но не вступать в решительный бой, не познакомившись предварительно с неприятелем» ^[138]. На последнее замечание следует обратить особое внимание. Цезарь помнил о злосчастной судьбе похода на Парфию своего коллеги по триумвирату Марка Лициния Красса и не желал ни в коем случае повторять его роковые просчёты. Потому усыновление Гая Октавия могло состояться и спустя немало лет.

Но, готовясь к грандиозному восточному походу, в каковом, по его замыслу, должны были принять участие 16 полных легионов и 10 тысяч всадников ^[139], dictator perpetuus – пожизненный диктатор, каковым Цезарь стал официально после своей окончательной победы над помпеянцами при Мунде ^[140], о Гае Октавии не забывал. Более того, тот должен был принять участие в этом грандиозном походе по пути Александра Великого, чей образ тревожил доблестного Юлия с молодости ^[141]. Есть версия, что Гай Октавий, вдохновлённый, надо думать, успехами последних месяцев, и, переоценив своё влияние на Цезаря, стал домогаться должности «начальника конницы» в предстоящем походе. Начальник конницы – Magister equitum – второе лицо в армии после главнокомандующего! Цезарь, однако, столь великие притязания восемнадцатилетнего iuvenis’a решительно пресёк. Начальником конницы был назначен Марк Эмилий Лепид, человек многоопытный и Цезарю, безусловно, преданный ^[142].