От Сталинграда до Берлина. Воспоминания командующего - Василий Чуйков Страница 15

Оба командира погибли: И.П. Сологуб — на реке Дон, И.Е. Ермолкин — при штурме города Орел.

Я вспоминаю замечательного заместителя командира дивизии Героя Советского Союза П.Т. Михалицина, начальника артиллерии дивизии полковника Н.И. Годлевского, начальника политотдела дивизии В.Ф. Морозова, а также политруков Васильева, Оробей, Филимонова и других.

Бойцы славной 112-й стрелковой дивизии покрыли себя неувядаемой славой.

Рядом со 112-й с той же задачей находилась 229-я стрелковая под командованием полковника Ф.Ф. Сажина. На эту дивизию, еще не полностью сосредоточившуюся, обрушился удар 51-го армейского корпуса и 24-й танковой дивизии немецко-фашистских войск, которые к 16 часам 26 июля оттеснили ее к реке Чир. Но на этом рубеже части и подразделения 229-й дивизии вросли в землю, отбивая многочисленные атаки противника, рвавшегося с юга на северо-восток, к реке Дон и городу Калач, на соединение с основной группировкой противника, вышедшей к реке Дон в районе Голубинского.

Эта дивизия 8 августа попала в окружение с частями 33-й гвардейской, 399, 196, 181 и 147-й стрелковых дивизий западнее реки Дон. Дивизия под командованием полковника Сажина выдержала и отразила на своем участке все атаки противника и частью сил пробилась на левый берег Дона…

В разгар боев на Дону ко мне на наблюдательный пункт позвонил генерал Колпакчи — командующий 62-й армией.

Колпакчи сообщил мне, что решением Военного совета фронта вместо него командующим 62-й армией назначался генерал-лейтенант А.И. Лопатин.

Днем позже в штаб армии прибыл генерал-майор М.С. Шумилов. 64-я армия передавалась под его командование.

В это же время была получена директива фронта за подписью начальника штаба генерал-майора Д.Н. Никишева. Директива предписывала одновременным ударом двух армий (62-й и 64-й) уничтожить обе группировки противника в районе Верхне-Бузиновки и на реке Чир. 64-я армия усиливалась 204-й стрелковой дивизией и 23-м танковым корпусом.

Распоряжение было получено в 14 часов 28 июля, а начало атаки назначалось на 2 часа ночи 29-го, то есть через 12 часов.

Нам надлежало с М.С. Шумиловым немедленно найти 204-ю дивизию и 23-й танковый корпус. Мы о их местонахождении ничего не знали. Запросили по телефону штаб фронта. Нам ответили:

— Ищите эти части между Доном и рекой Лиска.

Всю ночь мы колесили по степи в поисках приданных 64-й армии частей. Проискали все утро и только к полудню 29 июля в районе Жирков нашли одну танковую бригаду 23-го корпуса. Командир бригады ничего не знал и к наступлению не готовился.

Разыскивая штаб 23-го корпуса в совхозе «Победа Октября», мы по пути заехали в хутор Володинский, где расположился командный пункт 62-й армии.

Полный белокурый и внешне очень спокойный генерал А.И. Лопатин встретил нас на командном пункте хорошим обедом и объявил нам, что 62-я армия не может выполнить распоряжение начальника штаба фронта, так как части не готовы, боеприпасы не подвезены и Военный совет фронта это распоряжение не подтвердил.

А.И. Лопатин высказал свои предположения, почему Военный совет фронта не подтвердил директивы штаба фронта. Наши 1-я и 4-я танковые армии под командованием генералов К.С. Москаленко и В.Д. Крюченкина предприняли контрудары но наступающему противнику. Контрудар наших же 62-й и 64-й армий должен был наноситься в развитие ударов танковых армий.

Но ни 1-я, ни 4-я танковые армии не смогли остановить наступление противника и разбить его части.

Лопатин сообщил нам, что 1-я танковая армия попала в очень тяжелое положение. В воздухе безраздельно господствовала авиация противника. Сосредоточение и переправа через Дон войск 4-й танковой армии Крюченкина срывались. Одновременно контрудара не получилось.

Я прекратил поиски 204-й дивизии и 23-го танкового корпуса. Надо было возвращаться в штаб армии.

30 июля я выехал в штаб Сталинградского фронта по вызову В.Н. Гордова.

31 июля я весь день провел в Сталинграде, ожидая, когда меня примет командующий фронтом.

В те дни Сталинград был уже, по существу, прифронтовым городом, но заметной тревоги я в нем не почувствовал. И это отчасти объяснимо, если говорить о жителях города. Трудно было сталинградцам поверить, что их город вот-вот станет местом ожесточенного сражения, трудно было поверить, что Красная армия не остановит врага на Дону.

Командующий фронтом принял меня вечером 1 августа. В моем присутствии он принимал доклад командующего 8-й воздушной армией генерал-майора авиации Т.Т. Хрюкина.

— Противник увяз в наших оборонительных позициях, — говорил Гордов. — Теперь его можно уничтожить одним ударом.

Я попытался развеять это убеждение.

— Я не хуже вас знаю положение на фронте! — оборвал он меня. — Я вас вызвал, чтобы получить объяснение, почему правое крыло 64-й армии отошло за реку Чир.

— Отход был вынужденным! — ответил я. — Мы не успели полностью развернуть армию. 229-я дивизия имела в обороне только половину своих сил…

В.Н. Гордов перебил меня:

— Представьте письменный доклад! Письменный!

Мне ничего не оставалось, как попросить у него разрешения выехать в армию и там на основе карт и документов написать исчерпывающее объяснение.