Путевой дневник. Путешествие Мишеля де Монтеня в Германию и Италию - Мишель Эке́м де Монтень Страница 15

Все эти распоряжения сегодня обнародованы перед главной купальней сказанного Пломбьера, а списки с них, сделанные как на французском, так и на немецком языках, прибиты в наиболее заметном месте возле главной купальни и подписаны нами, Вогезским бальи. Дано в сказанном Пломбьере 4 дня месяца мая в год милости Господней тысяча пятьсот…»

Следует имя бальи.

Мы пробыли тут с 18 до 27 сентября ^[88]. Г-н де Монтень пил здешнюю воду одиннадцать дней, с утра, восемь дней – по девять стаканов, три дня – по семь стаканов, и пять раз принимал ванны. Он нашел, что она легко пьется, и отливал ее каждый день перед обедом. Но никакого другого действия, кроме того, что он мочился, она на него не оказала. Аппетит у него и так был хороший; сон, желудок – ничто в его обычном состоянии не ухудшилось от этого лечебного питья. На шестой день у него случилась колика, очень острая и гораздо сильнее, чем обычно, с правой стороны, где он прежде никогда не чувствовал боли, кроме как в Арсаке ^[89], довольно легкой и без последствий. А эта длилась у него четыре часа, и он, разумеется, почувствовал последствия при выходе камня через мочеиспускательный канал и нижнюю часть живота. В первые два дня у него вышли два маленьких камня из мочевого пузыря, и потом временами песок. Но он уехал с этих вод, полагая, что у него в пузыре еще остался камень от сказанной колики и другие, мелкие, ему даже казалось, что он чувствует, как они спускаются. Он счел, что действие этих вод и их качества весьма похожи на воду верхнего источника в Баньере, где есть купальня. Что касается воды для ванн, то он нашел, что она вполне терпимой температуры; и правда, обычно там плещутся годовалые и полугодовалые дети. Он сильно, но мягко потел. И велел мне оставить для нашей хозяйки согласно обычаю этого народа деревянный щиток со своим гербом, каковой местный художник сделал за один экю, и тщательно прикрепить его к стене снаружи ^[90].

В этот день, 27 сентября, после обеда мы уехали и проследовали через гористую местность, которая на всем нашем пути грохотала под копытами лошадей, словно внизу были гулкие своды, так что казалось, будто вокруг нас барабаны барабанят, и приехали на ночлег в

РЕМИРМОН, два лье. Красивый маленький городок и хорошее жилье в «Единороге», поскольку во всех городах Лотарингии (это последний) имеются такие же удобные гостиницы и такое же хорошее обслуживание, как нигде более во Франции.

Тут есть женский монастырь, столь же известный благородным происхождением своих воспитанниц, как и обитель Пуссэ, о которой я уже говорил. Они, вопреки г-ну де Лоррену, притязают на суверенность и княжеское достоинство этого города ^[91]. Вскоре после приезда г-да д’Эстиссак и де Монтень отправились туда с визитом и посетили несколько отдельных жилищ, которые очень красивы и очень хорошо обставлены. Аббатиса из рода де Дентевилей умерла, и их посещение случилось уже после поставления другой, на что притязала сестра графа де Сальма. Они повидались со старейшиной, которая происходит из рода де Людров и чуть ранее оказала честь г-ну де Монтеню, отправив ему на воды в Пломбьер артишоки, куропаток и бочонок вина ^[92]. Они там узнали, что некоторые соседние деревни обязаны обители регулярной повинностью: им надлежит поставлять туда два чана снега на каждый праздник Троицы; а за отсутствием снега – тележку, запряженную четырьмя белыми волами. Говорят, что этот оброк снегом всегда ими выполнялся, однако, когда мы туда приехали, стояла такая великая жара, какой никогда не бывает в Гаскони ни в какое время года. Воспитанницы носят на голове только белое покрывало и поверх него маленький креповый лоскуток. Пока они в обители – платья у них черные, из такой ткани и такого фасона, какой им заблагорассудится; а в прочих местах – цветные; нижние юбки по своему усмотрению, как и туфли, и башмачки; головные уборы поверх покрывала тоже как у других ^[93]. Им нужно быть благородного происхождения в четырех коленах и со стороны отца, и со стороны матери. Вечером они с ними распрощались.

На следующий день спозаранок мы уехали оттуда. Когда мы были уже в седле, настоятельница прислала к г-ну де Монтеню дворянина, попросив заглянуть к ней, что он и сделал; это нас задержало на один час. Сообщество этих дам дало ему полномочия на ведение их дел в Риме. После чего мы проследовали очень красивой и очень приятной долиной вдоль реки Мозель и к обеду прибыли в

БЮССАН, четыре лье. Маленькая дрянная деревенька, последняя, где говорят по-французски. Там г-да д’Эстиссак и де Монтень, облачившись в холщовые балахоны, которые им выдали, отправились осматривать серебряные рудники, принадлежащие г-ну де Лоррену, это не меньше двух тысяч шагов вглубь горы. После обеда мы проехались по горам, где нам среди прочего показали места на неприступных скалах, где ловят ястребов, которые тут стоят всего три местных тестона ^[94], а также исток Мозеля; и добрались к ужину в