Вехи истории. От Александра Невского до Михаила Романова - Елена Мусорина Страница 14

Следующий день, 23 числа прошел без боя. Хоткевич употребил его на передвижку своего войска и возов на сторону Трубецкого и расположился станом у Донского монастыря, думая, что Трубецкой несостоятелен, поскольку не помогал Пожарскому.

На рассвете, в понедельник, 24 числа, намереваясь пробраться с запасами в Кремль чрез улицы Ордынку и Пятницкую, Хоткевич выступил главным образом против полков Трубецкого, отделив часть армии снова против Пожарского. На этот раз Трубецкой расположился на берегу Москвы реки от Старых Лужников, а казаки его сидели в острожке у святого Климента на Пятницкой. Обоз же Пожарского, расположившись на левом берегу реки около церкви Илии Обыденного, напал на гетмана от Каменного моста или точнее от Зачатьевского монастыря, наклонно к черте Деревянного города, во рве которого засели посланные Пожарским воеводы с двумя орудиями и где поставлены были многие сотни.

Нападение же Трубецкого шло по прямой линии от Москворецкого моста по улицам Пятницкой и Ордынке и опять же к черте Деревянного города. Бой начался с первого часа по восхождении солнца (то есть в 6 часов утра) и продолжался до шести пополудни.

_{Казанская часовня-памятник у Преображенского монастыря в Ярославле}

Полки гетмана выступали в стройном порядке и были хорошо вооружены. Воины покрыты были стальными панцирями, на головах надеты шлемы, каждый был с саблею и копьями. Та часть гетманского войска, которая шла против стороны Пожарского, долго билась с ним, наконец, сломила русских, погнала в реку. Другая часть гетманского войска билась с казаками по направленно Пятницкой улицы и вытеснила их из Клементьевского острога, с подоспевшими из Кремля поляками под начальством Зборовского. Взявши острог, поляки поставили на стенах его литовское знамя в знак победы и ввезли туда часть своих запасов. Но казаки тотчас же оправились от поражения. Увидав, что часть поляков, занявших острог, отошла, снова устремились к острогу приступом взяли его, побили литовских людей, (причем одних венгров убито было семьсот человек), и взяли запасы.

Так как нижегородцы, составлявшие сторону Пожарского, удалились за реку, и следили, когда гетман повезёт в крепость продовольствие, то казаки, увидевши не помогающих им нижегородцев, рассердились и начали ругать их: «Что же это? Они только стоят да смотрят, а нам не помогают… Они богатятся имениями, а мы босы, наги и голодны: когда так, пойдемте в свои таборы, и никогда не выйдем больше!».

Увидев отступление казаков, Хоткевич снова двинул свои войска к Кремлю и поставил свой обоз у церкви великомученицы Екатерины, что на Ордынке. Но так как провезти его мешали «поделанные русскими частые рвы и ямы», то польские войска встали, вынужденные ровнять препятствия. Видя с одной стороны решительные действия Хоткевича, с другой – отступление казаков, Пожарский приуныл. Гонец за гонцом летали от него в казачьи станы с целью упросить казаков снова помогать нижегородцам. Но казаки не шли. В крайних обстоятельствах Пожарский обратился к Авраамию Палицыну, который тогда находился в центре обоза Пожарского, у церкви Илии Обыденного, и вместе с прочими служил молебен о побеждении на врага.

_{Воззвание Минина к нижегородцам. Художник А.Д. Кившенко. Конец XIX века}

Взявши с собой несколько дворян из лагеря Пожарского (так как небезопасно было идти без охраны) Авраамий Палицын отправился, прежде всего, к главному центру военных действий – Климентьевскому острогу. Здесь он увидел множество литовских людей побитых, и толпу казаков. Они, захвативши польские запасы в Клементьевском острожке, пили на радостях, и проигрывали добычу друг другу в карты. Чтобы побудить казаков сражаться, Палицын произнес пред ними речь: «От вас, друзья, началось доброе дело. Вы первые крепко стояли за истинную Православную веру. Вы, и никто другой, сражаясь за веру и Отечество, многие раны приняли, голод и нищету претерпели. Слава о вашей храбрости и о вашем мужестве как гром гремит в ближних и дальних государствах. Неужели то доброе дело, которое от вас началось и вами продолжалось, вы теперь одною минутою погубить захотите? Неужели ваши раны и ваши труды должны пропасть теперь даром? Идите, сражайтесь, Бог поможет вам!» Сильное слово келаря было услышано. Казаки бросили свои запасы, схватились за оружие, велели ударить в церковные колокола и двинулись к бою, призывая вслед за старцем преподобного Сергия.

_{Храм Покрова Пресвятой Богородицы в Рубцове. Фото 1886 года}

От острожка Климентьевского старец Авраамий поворотил к Москве-реке. Здесь против церкви святого мученика Никиты он увидел у реки множество казаков возвращавшихся в свои станы. Келарь со слезами на глазах произнес пред ними речь «пуще прежнего». И казаки, тронутые горячим словом, устремились в бой. А тут и те казаки, которые уже перешли на другую сторону реки и стояли у церкви Никиты мученика, увидев, что товарищи ринулись к бою, не дожидаясь идущего к ним келаря, поспешили за первыми, переходя реку одни по лавам, а другие вброд. Старец молил их поспешить к бою: «Зовите, преподобного Сергия! Чудотворец поможет вам!»

_{Портрет патриарха Филарета (Федора Никитича Романова). Художник Н.Л. Тютрюмов. Середина XIX века}

Босые, нагие, оборванные, в одних сорочках, «только с одною пищалью, да у пояса с мечом и пороховицей» сурово и жестоко нападали они на гетмана и обоз у Великомученицы Екатерины. Об этом моменте сражения есть запись в рукописи Митрополита Филарета Никитича (Романова). И Новый Летописец говорит: «не в крепких силах пребывает Господь, но в творящих волю Его».

Казаки разорвали гетманский обоз у великомученицы Екатерины на Ордынке и отняли запасы. В это же время и нижегородцы со своей стороны подоспели к казакам и ударили на полки Хоткевича. Кузьма же Минин, взяв у князя Пожарского ротмистра Хмелевского да дворян три сотни, ударил внезапно против Крымского Двора (вблизи церкви Иоанна Воина) на стоявшие здесь гетманские конную и пешую роты. В смятении конная рота, смяла пешую. Общими силами нижегородцы и казаки выгнали из укрытий польско-ЛИТОВСКИХ людей и погнали их, добивая неприятеля. Хоткевич видя, что всё пропало, бросив свой стан, бежал к Воробьевым горам, а оттуда – к Волоколамску. Ратные люди так воодушевились, что хотели гнать гетмана дальше, но воеводы запретили им, говоря: «довольно для нынешнего дня одной радости!»