Дарий Великий. Владыка половины Древнего мира - Джекоб Эббот Страница 14

Демокед отличался хитростью и изобретательностью, был авантюристом по натуре. Сбежав из дома, он, как и многие в наше время молодые люди его сорта, оказался на борту корабля, ушедшего в море. После ряда приключений он попал на остров Эгина в Эгейском море, где начал практиковать в качестве лекаря, хотя не имел систематического образования в этой области. Он обнаружил в сфере медицины столько способностей или, по крайней мере, проявил столько находчивости в убеждении людей в своих лекарских способностях, что вскоре завоевал широкую популярность. Жители Эгины сделали его своим лекарем, положив ему солидное жалованье за уход за больными на всем острове. В то время так было принято. Город, остров или какой-нибудь уединенный район страны выбирал официального лекаря, который за установленную плату должен был заботиться о больных общины, точно так же, как в наши дни это делают врачи в больницах и медицинских учреждениях.

Два года Демокед оставался на острове. За это время его популярность росла все больше и больше, пока, наконец, он не получил предложение из Афин о назначении там лекарем за значительно большую плату. Он принял предложение и проработал еще год в Афинах. Затем он получил еще более заманчивое предложение от царя Самоса Поликрата, о котором мы подробно рассказывали в предыдущей главе.

Некоторое время Демокед оставался при дворе Поликрата, где достиг наивысшего статуса и был одарен многочисленными почестями. Он вошел в семью царя, пользовался его полным доверием, участвовал во всех походах царя. Он сопровождал в поездке Поликрата в Сарды за сокровищами Орета и для согласования планов совместных боевых кампаний, о чем рассказывалось в предыдущей главе. Когда Поликрата убили, Демокед, к своему несчастью, вместе с другими представителями свиты царя оказался в плену у губернатора. В результате этого зигзага судьбы он неожиданно лишился богатства, комфорта и почета и оказался в положении жалкого униженного пленника в руках злобного и безжалостного тирана.

Длительное время Демокед томился в заключении. Когда Орета казнили по повелению Дария, казалось, настал час освобождения лекаря. Но не тут-то было. Его положение еще более ухудшилось, поскольку Бага, посланец Дария, вместо наведения справок о членах свиты Поликрата и облегчения их участи, отправил их скопом к Дарию в Сузы в качестве трофеев и свидетельств преданности персидскому царю и эффективности, с которой он выполнил поручение Дария. Таким образом, Демокеда погнали бесправным рабом на тысячи миль дальше от родного дома, чем он находился прежде, и без малейшей надежды на возвращение. Он прибыл в Сузы без средств к существованию, жалкий и убогий. Лекарь говорил на чужом языке, его бывший статус и профессиональное мастерство никому не были известны, в его облике из-за суровых условий существования исчезли все признаки, указывающие на прежний утонченный и благополучный образ жизни. Вместе с другими пленниками его отправили в тюрьму.

Демокед мог бы предпринять некоторые действия для огласки былой известности в качестве лекаря, но опасался, что Дарий, узнав о его искусстве, задержал бы его в рабстве у себя на службе. Он полагал, что какой-нибудь поворот судьбы или случайная перемена во власти дали бы ему больший шанс, чем служба семье царя в качестве раба-лекаря. Поэтому он уклонялся от огласки своего прошлого и томился в подземной темнице убогим оборванцем и в унынии, постепенно переходящем в отчаяние.

Примерно в это время случилось так, что Дарий участвовал однажды в бешеных скачках и по необходимости был вынужден спрыгнуть с коня. Он упал и растянул лодыжку. Слуги подхватили царя и отнесли домой. Были вызваны царские лекари, чтобы оказать ему помощь. Все они происходили из Египта, который считался в то время центром наук и врачевания.

Искусство придворных египетских лекарей оказалось, однако, бессильным перед проблемой избавления царя от растяжения связок. Они полагали, что в царской ноге произошло смещение суставов. Лекари выворачивали ступню Дария с такой силой в попытках выправить суставы, что вызвали сильную боль и воспаление в месте травмы. Дарий провел неделю в больших мучениях, он не мог заснуть ни днем ни ночью. После каждой попытки лекарей облегчить состояние царя тому становилось все хуже.

Наконец кто-то сообщил царю, что среди пленных, доставленных из Сард, находился греческий лекарь, и предложил Дарию послать за ним. В состоянии возбуждения и боли Дарий был готов на любой эксперимент, который обещал хоть малейшую надежду на облегчение страданий, и приказал немедленно привести Демокеда. Слуги бросились в темницу и вывели из нее напуганного пленника. Ни о чем не предупредив пленника, они притащили его, оборванного, несчастного, в железных кандалах, прямо к царю.

Сначала Демокед в ответ на расспросы царя отрицал, что ему знакомо лекарское искусство. Дария, однако, эта скрытность не обманула. Во время царской тирании среди тех, кто имел ценности, было принято их прятать, часто это была единственная возможность сохранить свою собственность. Дарий, хорошо знавший это, не поверил уверениям Демокеда и в состоянии раздражения и нетерпения, вызванного болью, велел подвергнуть пленника пыткам, чтобы тот сознался, что он действительно лекарь.

Демокед признался до того, как его подвергли пыткам. Из страха перед ними он признал, что обладает некоторым опытом врачевания, и немедленно занялся поврежденной лодыжкой царя. Осмотрев травму, он высказал мнение, что болезненные процедуры, которым подвергали царя египетские лекари, не требуются. Он стал лечить воспалившуюся опухоль более щадящими средствами. Демокед делал примочки и припарки, которые ослабляли боль, уменьшали опухоль, освобождали от беспокойного нервического состояния и лихорадки. Августейший страдалец успокоился и вскоре заснул.

Словом, царь быстро выздоровел и в знак благодарности к своему избавителю, чье искусство спасло его от страданий, велел снять с пленника железные кандалы и заковать его в кандалы из золота!

Можно было подумать на первый взгляд, что столь странный знак внимания имел целью лишь издевательство и оскорбление. На самом деле Дарий всерьез рассматривал его как милость и вознаграждение. Он считал, что Демокед рассматривал свое пребывание в рабстве как постоянное и, следовательно, воспринимал кандалы не как унижение и несправедливость, а как неизбежное сопровождение своей судьбы. Таким образом, золотые кандалы для раба, естественно, воспринимались им как одаривание золотыми костылями инвалида. Демокед принял двусмысленный дар с большим добродушием. Он даже осмелился пошутить с выздоравливавшим царем. «Кажется, повелитель, – сказал он, – за избавление вас от травмы и смерти вы удвоили мои повинности. Вы подарили мне две цепи вместо одной».

Царь, бывший теперь в гораздо более добродушном состоянии, рассмеялся в ответ на шутку лекаря и освободил его от оков. Он распорядился, чтобы слуги проводили Демокеда в апартаменты дворца, где пребывали жены Дария и другие придворные дамы, чтобы те могли увидеть лекаря и выразить ему благодарность. «Это врач, который излечил царя», – представляли Демокеда евнухи. Дамы приветствовали лекаря с чрезвычайной любезностью и одаривали его золотыми и серебряными драгоценностями. Царь тоже не остался в стороне, предоставив своему избавителю великолепный дом в Сузах с дорогой мебелью и многочисленными слугами, а также другими знаками богатства и почестей, где тот жил в роскоши и великолепии. Словом, Демокед вознесся благодаря неожиданному повороту судьбы на вершину столь же величественную, сколь убогой и ничтожной была яма, в которой он находился. Он все еще оставался, однако, пленником.