Кавказская война. Семь историй - Амиран Урушанзе Страница 14

ПОД СТЕНАМИ ГЯНДЖИ

Джавад-хан оказался упрямцем. На него не действовали страшные угрозы Павла Цицианова, отряды которого в декабре 1803 года осадили Гянджу — столицу одноименного ханства.

— Я возьму город, — говорил Цицианов Джавад-хану, — а тебя предам позорной смерти.

— Ты найдешь меня мертвым на стене, — отвечал русскому главнокомандующему азербайджанский хан.

Стены города были крепки, слабые места вовремя, перед приходом Цицианова, усилили. Осажденные отбили несколько приступов. И вот еще одна попытка. Впереди пошла егерская рота храброго капитана Петра Котляревского (впоследствии известного на весь Кавказ). Но атаку егерей воины Джавад-хана встретили прицельным огнем. Рота Котляревского попятилась назад, а сам командир остался на поле боя, раненый в ногу. Спасать любимца русской армии бросился молодой поручик граф Михаил Воронцов, только что прибывший на Кавказ. Поручик поднял капитана и поволок его на русские позиции под сильным ружейным огнем, ведшимся с крепостных стен. Помочь Воронцову решился рядовой Иван Богатырев, но тут же был убит метким выстрелом одного из защитников Гянджи. Воронцову повезло больше: он сумел вынести с поля боя Котляревского и остаться в живых.

Так война за Кавказ началась для будущего царского наместника в здешнем крае и светлейшего князя Михаила Семеновича Воронцова. Он оказался под началом Цицианова не случайно. Главнокомандующего в Грузии (так звучала должность Цицианова) связывали теплые и взаимовыгодные отношения с могущественным кланом Воронцовых. Начало XIX столетия стало временем торжества этой фамилии в петербургском обществе. Отец Михаила Воронцова Семен Романович долгие годы был российским посланником в Лондоне, где вырос и получил образование его сын (ставший самым известным российским англоманом). Еще более влиятельной фигурой являлся дядя — Александр Романович Воронцов — канцлер Российской империи в 1802–1805 годах. Цицианов был человеком придворной партии Воронцовых.

Прибыв из Лондона в Петербург, молодой Воронцов мог бы в свои девятнадцать стать генерал-майором, но вместо этого просит разрешения начать военную службу с нижних чинов. Просьба удовлетворена, и в конце 1801 года граф становится поручиком Лейб-гвардии Преображенского полка. Служба в столице — это бесконечные парады, смотры и прочие показательные выступления. Воронцову скучно. Он мечтает о настоящей армейской службе: походах, сражениях, наградах, славе. Россия в это время (1802–1803) не ведет войн в Европе, где делаются быстрые карьеры, а каждая победа оборачивается оглушительным триумфом. Россия воюет на Кавказе, но об этой войне в столице говорят мало и толком почти ничего не знают. Воронцова это не останавливает. В 1803 году он едет в Грузию, которая всего два года назад добровольно стала частью Российского государства.

Здесь он попадает в число офицеров ближнего круга главнокомандующего в Грузии Павла Дмитриевича Цицианова, с которым и отправляется под стены Гянджи. Правитель Гянджи Джавад-хан был большой проблемой для России. Он совершал набеги на Грузию — теперь уже российскую провинцию. К тому же Гянджа — это северные ворота Персии. Владение ею сулило большие преимущества в столкновении с войсками шаха, которое было неизбежно после вхождения Грузии в состав России.

Присоединение Грузии имело огромное политическое значение. Россия вырвала Закавказье из рук Турции и Ирана, привыкших делить его на двоих. С новыми владениями, расположенными по другую сторону Кавказского хребта, необходимо было иметь надежную связь, а значит — безопасные дороги, стабильную военно-почтовую коммуникацию. Всего этого как раз и не хватало. Между гор — через Дарьяльское ущелье и Крестовый перевал — петляла одна единственная Военно-грузинская дорога. Этот путь был очень опасен не только в силу естественных причин, но и тем, что путник постоянно рисковал нарваться на разбойников. Сделать дорогу безопасной можно было только контролируя все близлежащие земли, селения и людей, их населяющих. Невозможно полноценно владеть Закавказьем, не овладев Северным Кавказом. Так превращение Грузии в одну из российских провинций стало, как писал историк Яков Гордин, «спусковым механизмом Кавказской войны».

КАК ГРУЗИЯ СТАЛА ЧАСТЬЮ РОССИИ

История русско-грузинских отношений начинается в эпоху раннего Средневековья. Несколько факторов способствовало знакомству и общению Руси с Грузией. Первый был связан с Византийской империей — важнейшим партнером и могущественным соседом русских и грузинских правителей. Обширное византийское культурное наследие, православная вера — все это было общим для двух народов. При этом в Грузии православие стало государственной религией уже в IV веке, много ранее крещения Руси князем Владимиром в 988 году.

Налаживанию русско-грузинских торговых отношений способствовало завоевание Русью Северного Причерноморья, часть территории которого вошла в состав Тмутараканского княжества. Показательно, что на территории Киевского государства археологи находили монеты, чеканенные в Тбилиси в IX–X веках.

В начале XII века предметом русско-грузинских дипломатических отношений становятся половцы. Для Руси они были опасным противником, угрозой, постоянно нависавшей над южными границами. Для Грузии этот народ мог стать дополнительной военной силой в борьбе с сельджуками за объединение страны. Интерес грузинского царя Давида IV Агмашенебели (Строителя, или Возобновителя) к половцам совпадал с намерением великого киевского князя Владимира Мономаха ослабить своего извечного противника. Результатом общих политических интересов стало переселение 40 тысяч половецких семей в Грузию. Русь на время забыла о степной угрозе, а Грузия одержала победу в Дидгорском сражении (1121).

Внук Владимира Мономаха, великий князь киевский Изяслав Мстиславович (1146–1154), женился на внучке Давида Строителя — дочери грузинского царя Деметре I (1125–1156). Этот брак имел политическую подоплеку. Изяслав отчаянно боролся за киевский престол со своим дядей Юрием Долгоруким, которого поддерживала Византия. Взяв себе в жены дочку царя Грузии, переживавшей эпоху расцвета, внук Мономаха подчеркивал свой высокий статус и международный авторитет.

Первым мужем великой грузинской царицы Тамары стал сын знаменитого русского князя Андрея Боголюбского — Юрий Андреевич (ум. около 1194). Приглашение Юрия Андреевича в качестве принца-консорта было вызвано острым политическим противостоянием в самой Грузии. Феодальные группировки боролись за влияние внутри страны. Царица Тамара рассчитывала на своего супруга как на опытного полководца, способного возглавить царское войско. Но брак оказался неудачным и продлился недолго (1185–1189). Юрий Андреевич был склонен к пьянству и грубости в обращении с придворными. Изгнанный в Константинополь, бывший супруг царицы Тамары даже попытался отобрать у нее грузинский престол, но потерпел поражение.

В XIII веке Русь и Грузия подверглись нашествию монголов, потеряли суверенитет и были подчинены наследникам Чингисхана. Русско-грузинские межгосударственные связи в этот период ослабевают, но не прерываются. Теперь местом эпизодического общения русских и грузинских правителей становится Орда, в которую они вынуждены регулярно отправляться за подтверждением своей власти. По сообщению итальянского миссионера и дипломата Плано Карпини, во время долгого ожидания ханской аудиенции русские князья и грузинские эриставы (от «эри» — народ и «тави» — голова) мрачно обсуждали незавидное положение своих стран.