King of Russia. Один год в российской Суперлиге - Эрик Духачек Страница 14

Энхаэловцы жили в отелях. Перед матчами они не ночевали в общежитии или, как это здесь называют, «на базе». Игроки-иностранцы кучковались отдельно и не интегрировались в команду, как того хотел бы Билл. Билли даже сказал мне такое: «Я просто не мог тренировать их привычным для себя образом. Мне было трудно с установлением дисциплины у этих ребят или с тем, чтобы заставить их усерднее играть или работать вне льда». Но все игроки, с которыми я переговорил, сказали, что теперь он — настоящий коуч. Он снова стал жестким, как обычный российский тренер. Ко всем — абсолютно одинаковое отношение, и дела у них в этом сезоне идут гораздо лучше. Посмотрим.

5 сентября

В начале каждого сезона бывает соблазнительный оптимизм. Неважно, насколько плохо дела шли в предыдущем сезоне, или даже если они шли хорошо: новый сезон — новое начало. Все кажется возможным и достижимым. Надежда — осязаема, шанс начать все заново — опьяняет. Самое удивительное в большом спорте — это то, что каждый год появляется несколько неожиданно успешных команд, и такое же количество горько разочаровывающих. Иногда лучшие команды побеждают, но часто — не побеждают, по целому ряду труднопредсказуемых причин.

Интуитивно я чувствую, что для нашей команды будут жаркие дни — времена, когда все будет хорошо, и все будет получаться, как задумано, и времена, когда все будет наоборот, и мир будет казаться перевернутым с ног на голову. Мы провели, в целом, хороший предсезонный период. Выиграли Кубок Тампере. Были вторыми на Кубке Ромазана и на турнире в Уфе. Мы должны бы быть одной из лучших команд лиги, но кто знает, во что все обернется, когда мы начнем играть за результат, за очки? Спорт непредсказуем. Вот поэтому люди и играют в спортивные игры. Могут случиться спады, возможны травмы, а если вдруг потеряешь основного вратаря на сколько-либо продолжительный период времени, возможны проблемы.

Конечно, есть разница между надеждами и ожиданиями. Я тренировал две команды НХЛ, Калгари и Коламбус. С Flames в 1994 г. мои ожидания были достаточно серьезные. Я рассчитывал, что мы будем одной из лучших команд своего дивизиона, и если все пойдет хорошо, мы будем претендентами на самые высокие цели. В противоположность этому, когда я принял Blue Jackets, мы были командой-новичком, попавшей в НХЛ благодаря расширению лиги. Точно так же ты исполнен надежд, но ожидания — другие. Надеешься прыгнуть выше головы, и если это удается, можешь считать год успешным, даже если не попадаешь в плэй-офф.

В НХЛ оптимизм строится на протяжении всего лета, обычно — начиная с июньского драфта новичков. Независимо от того, кого клуб задрафтует, от скаутов всегда слышишь одну песню: «Невероятно, что этот парень оставался свободным вплоть до нашей очереди». Даже в дремучем десятом раунде от них слышишь: «Ёлы-палы! Как этого парня не выбрали до сих пор!» И по ходу лета все твои хоккеисты становятся в твоем воображении все лучше и лучше — даже когда они еще и не играют. По какой-то причине мы так же автоматически исходим из того, что любой игрок, проведший плохой год накануне, выстрелит в наступающем сезоне. Если же у хоккеиста выдался отличный сезон, ты не беспокоишься, что у него может и не получиться повторение успеха. Ты просто полагаешь, что он повторится. Поэтому всегда вступаешь в новый сезон, исполненный только позитивных мыслей, и ощущаешь себя великолепно. Пока реальность не опустит тебя на землю, что почти наверняка произойдет.

В этот раз, в моей ситуации — с приездом в Россию — все было совершенно иначе, в сравнении с моим прежним опытом, потому что я не знал команду. Я знал, что в ней есть несколько хороших игроков. Я видел, как на чемпионате мира играл Малкин, и знал, что он — выдающийся талант. Предыдущий сезон Магнитогорск завершил пятым, а лет за пять до того выигрывал звание чемпиона, так что я знал, что еду в довольно стабильный клуб. Но до начала предсезонных сборов два месяца тому назад я ни разу не видел команду. Поэтому, хотя считаю себя, в целом, оптимистом, я ощущаю неопределенность больше, чем обычно, потому что не знаю лигу, не знаю свою команду, не знаю своих хоккеистов и не знаю, насколько сработает мой подход к игре и тренировкам. В Суперлиге есть много команд, которых я еще не видел, а игры за очки чемпионата всегда проходят в более интенсивном соперничестве. Так что, сегодня я испытываю чувства ожидания, небольшой тревоги, возбуждения и нервозности в умеренной пропорции.

Практически любой хоккеист, поигравший у меня, скажет, что я дотошен в деталях. Я верую в хорошую подготовку и доведение до кондиций, в работу с видеозаписями и изучение тактики и тенденций для того, чтобы, выходя на лед, хоккеист любого уровня был готов играть. Но даже я нахожу прошедшие два месяца подготовки избыточно долгим периодом. Очевидно, что игроки были готовы к этому, в отличие от меня. Задним числом я могу предположить, почему они вышли на сборы в далеко не идеальном состоянии. Они понимали, что у них было два месяца для вхождения в ритм. Полагаю, сейчас они готовы. Наш матч открытия сезона должен состояться через два дня, с Витязем, одним из двух новичков лиги. В результате последнего расширения в суперлиге установлен новый формат игр навылет. В прошлом году в плэй-офф выходили восемь команд из шестнадцати. В этом сезоне, при восемнадцати участницах, в плэй-офф выйдут шестнадцать, и чем выше ты закончишь гладкий турнир, тем легче будет твой путь в кубковой фазе. Регулярный чемпионат состоит из 51 тура, которые разделены на три круга по 17 туров. В первом круге все играют по разу со всеми. Во втором — все играют с теми же соперниками, но в обратном порядке. На третий круг расписания еще нет — оно определится по итогам 34 туров. Верхние девять команд получат по одной дополнительной домашней игре, т. е. расписание будет более благоприятным в отношении тех команд, которые были успешнее в течение первых двух третей регулярки. Мне нравится эта схема, но я с трудом могу представить, чтобы она когда-либо была опробована в НХЛ. Вы можете представить себе, как объявить владельцам сезонных абонементов, что они не будут знать расписание последней трети чемпионата, пока фактически не наступит ее время? Я тоже не могу.

Ну, и есть еще много вещей, которые здесь делаются иначе. Например, в России действует такая же система трансферов хоккеистов из клуба в клуб, как и в остальной Европе. Обменов, как они совершаются в НХЛ, не существует. Вместо них во время двух заранее назначенных перерывов в расписании клубы могут менять или пополнять свои составы, обычно — путем подписания хоккеистов из других лиг или покупки на рынке. Поскольку зарплаты в России выросли, клубы могут обоснованно рассматривать непрошедших в НХЛ игроков в качестве потенциальных новобранцев по ходу турнира. Проблема только в том, что тренировочные лагеря в НХЛ еще даже не открывались, и до окончательного формирования составов еще целый месяц.

Как только это случится, ряд клубов, включая нас, будут смотреть какие из игроков не прошли в составы клубов НХЛ, чтобы, возможно, предложить им контракты. На данный момент у нас есть только один легионер, Трэвис Скотт. Две другие легионерские вакансии у нас оставлены свободными. Мне нравится, как сейчас смотрится наша команда, и я готов начать чемпионат с этой группой игроков, по меньшей мере, вплоть до открытия первого трансферного окна в ноябре. Тогда мы и посмотрим — что нам нужно, какие кандидаты будут в наличии — и примем решение. Помимо того, невозможно спрогнозировать возможные в предстоящие месяцы травмы, поэтому я был за то, чтобы оставить все как есть, держать эти вакансии незаполненными и вернуться к вопросу во время первого перерыва в расписании. Сейчас у нас в составе 25 человек, и, даже с учетом травмированных хоккеистов, есть лишние.