Ракетный центр Третьего рейха. Записки ближайшего соратника Вернера фон Брауна. 1943-1945 - Дитер К. Хуцель Страница 14

Мне казалось недопустимым, что враг так скоро узнал о нашей деятельности и изучил детальную планировку завода.

Тем не менее последствия воздушного налета говорили о том, что враг имел лишь поверхностное представление о структуре завода и, вне сомнения, не понимал важности его основных подразделений. Более 80 процентов бомб попали на пустую территорию, в частности в лес, а из оставшихся по крайней мере половина попала в невоенные или непромышленные зоны или на легко ремонтируемые объекты вроде дорог. Однако, несмотря на очевидное незнание врагом деталей, завод был сильно поврежден. Не оставалось сомнений, что объема взрывчатки хватило бы на полное уничтожение Пенемюнде при правильной организации воздушного налета.

Согласно официальным данным, обобщенным позднее, было убито 815 человек, в том числе около 600 иностранных рабочих. Примерно 600 четырехмоторных бомбардировщиков сбросили 10 тысяч фугасных бомб весом 500 килограммов каждая и много зажигательных бомб. Одновременно бомбардировке подверглись, хотя и в меньших масштабах, заводы-смежники RAX в Вене и DEMAG в Западной Германии. Это была одна из попыток уничтожить немецкое секретное оружие, известная союзническим державам как операция «Арбалет».

После воздушного налета приняли ряд решений. Во-первых, решили не восстанавливать объекты, которые можно обнаружить с воздуха. Жилой сектор полностью эвакуировали, а проживавшие там семьи расселили в северной части острова. Так как большинство поселков являлись курортными зонами, беженцы быстро освоились на новом месте. Отдельные административные подразделения переехали в заброшенные, но уцелевшие дома в жилом секторе. Были проведены все необходимые работы по маскировке объектов.

Далее в Пенемюнде решили отказаться от массового и экспериментального производств. Всю технику, подготовленную для этих целей, перевезли на подземный завод в Нидерзаксверфен, недалеко от Нордхаузена в Центральной Германии. Там гениальный производитель танка «Тигр» Альвин Завацки взялся за осуществление еще одного чуда – А-4, производство которого вскоре приняло серийный характер. Он оказался настолько грамотным руководителем, что первые серийные ракеты прибыли в Пенемюнде для статических огневых испытаний в начале января 1944 года, то есть менее чем через полгода после налета на Пенемюнде.

В подвал освободившегося ангара производственного цеха № 1 и в близлежащие неповрежденные здания «Завод-Юг» перевезли оборудование из разрушенных конструкторских цехов. Так как испытательное оборудование и вспомогательные заводы, вроде завода по производству жидкого кислорода, повреждены не были, разработка и сборка опытных образцов ракет, а также их испытания и запуск возобновились после краткого перерыва.

Многочисленные конторы и лаборатории были эвакуированы в курортные отели к югу от завода. В ожидании повторного воздушного налета в другое место перевели многие цеха. Для нового местоположения заводских подразделений придумали имена в честь маленькой де ревушки на въезде на территорию завода: Пенемюнде стал называться Карлсхаген-1, Цинновиц – Карлсхаген-2, Кёльпинзи – Карлсхаген-4, Пудагла – Карлсхаген-5 и т. д.

Сразу же началось строительство нескольких бомбоубежищ. Нет смысла говорить о том, что все стали серьезно относиться к предупреждениям о воздушном налете. Пристальнее стали наблюдать и за самолетами-разведчи ками. Когда эти самолеты появлялись в небе, прекращалась любая деятельность за пределами зданий. Подобные меры предосторожности, а также отказ от ремонта наиболее разрушенных зданий и парковка транспорта исключительно в укрытии, вероятно, позволили нам продолжать производство Фау-2, почти год не отвлекаясь на вторжения противника с неба.

Незадолго до налета собирались эвакуировать сверхзвуковую аэродинамическую трубу доктора Хермана. Хотя это важное сооружение не пострадало во время бомбежки, его перевезли в Кохель – в красивую гористую местность Баварии. Эту трубу позднее доставили в США, в лабораторию вооружений ВМФ в Уайт-Оуке, штат Мэриленд.

Руководство армейских автобаз, контролирующее заводские транспортные средства, решило каждый вечер забирать автомобили и грузовики с завода, несмотря на незначительные транспортные затраты. В зависимости от места жительства водителям приходилось ежедневно ездить туда и обратно примерно по 80 километров. Хотя отставшим от поезда пассажирам было удобнее добираться до завода на машинах, нельзя было не учитывать проблемы с бензином. Распоряжение руководства действовало более года.

После воздушного налета у меня улучшились условия проживания. VKN эвакуировали во второсортные гостиницы в Цинновице, а жилищные условия стали таковыми, что даже люди военные осознали невозможность проживания 4–6 человек, работающих полный рабочий день, в комнате размером 4 на 4 метра. Наконец, инженерам и ученым неохотно разрешили индивидуально снимать комнату, если имелась такая возможность. Когда я рассказал об этом Хартмуту через несколько дней после возвращения с острова Рюген, он ответил:

– Ну, поздравляю! Где поселишься?

– Мне нравится Козеров. Сначала я попробую подыскать жилье там.

– Я вот знаю, что сдается симпатичная комнатка в нескольких кварталах от нашего дома. Почему бы тебе не зайти сегодня вечером? Я познакомлю тебя с хозяевами.

– Боюсь, не удастся. Я еще не получил официального приказа. Наша рота сейчас размещается в казарме на материке, и нас вывезут оттуда вечером на грузовике.

– О, это просто. Рядовой первого класса Хуцель, приказываю вам явиться для специального обсуждения на квартиру лейтенанта Кюхена в Козерове сегодня ровно в восемь часов. Без отговорок!

Субботний день 21 августа был солнечным и печальным. Рано утром хоронили погибших во время воздушного налета. Небольшое кладбище устроили вдоль заводской железной дороги, к северу от лагеря Трассенхайде. Большинство жертв были неопознаны и похоронены в общих могилах. В отдельных могилах похоронили доктора Вальтера Тиля и членов его семьи, а также других обитателей жилого сектора.

Короче говоря, всех похоронили как полагается. Несколько музыкантов, принадлежащих к променадному концертному оркестру курортной музыкальной капеллы Цинновица, как его называли в мирное время, были одеты в мрачные темно-синие костюмы и кепки. Они аккомпанировали маленькому хору, певшему хоралы. Католический священник и протестантский пастор читали проповеди.

Три дня спустя была совершена первая из многих массированных воздушных атак на Берлин, которые, по существу, могли уничтожить этот прекрасный город, едва не стерев с лица земли его южные пригороды. С каждым днем я все сильнее опасался за Ирмель.