Император Николай II и заговор генералов - Виктор Кобылин Страница 14

На Портсмутской конференции, которая открылась 27 июля, японцы предъявили свои условия. Они были в некоторых пунктах неприемлемы для Государя. Он заявил, что ни о контрибуции, ни об уступках территории не может быть речи. Витте настаивал на уступках. В конце концов Государь согласился отдать южную часть Сахалина с обязательством не возводить на острове укреплений и, конечно, отказался окончательно от выплаты какой-либо контрибуции. И Рузвельт, и Вильгельм, и Витте были уверены в отказе Японии на эти условия. Япония согласилась на все предложения Государя. «Присутствующие, – и в том числе сам Витте, – были ошеломлены. Никто не ожидал, что японцы откажутся от контрибуции и согласятся безвозмездно возвратить половину захваченного ими острова! Витте весьма быстро освоился с положением и уже в беседе с журналистами умело приписывал себе всю заслугу этого успеха» (С. Ольденбург).

Но несмотря на окончание войны, после короткого перерыва начались опять волнения. На этот раз впервые была использована всеобщая забастовка. Забастовали железнодорожники почти всех дорог. Они прекращали работу, повинуясь своему руководящему центру, не предъявляя никаких требований. Уже через несколько дней была объявлена всеобщая забастовка, так что Москва была отрезана от внешнего мира. Затем железнодорожники явились к Витте и предъявили ему требования бастующих, которые сводились к Учредительному собранию, отмене военного положения и свободе стачек, союзов и собраний, а также 8-часовому дню на железных дорогах. После этого Витте, при помощи Гурлянда, подал программную записку Государю. В этой записке он предлагал отмену всех исключительных положений, введение «свобод», конституцию, расширение избирательного права, автономию Польши и Грузии и… экспроприацию частной земельной собственности. Он также добавил, что есть и другой исход – «идти против течения», но сам он участвовать в этом не будет.

В это время бастующие начали устраивать уличные демонстрации. Происходили вооруженные столкновения толпы с войсками. Государь послал Витте телеграмму: «Поручаю вам объединить деятельность министров, которым ставлю целью восстановить порядок повсеместно». Трепову (петербургскому генерал-губернатору) поручил поддержание внешнего порядка. Витте, до принятия назначения, настаивал на принятии его программы. Государь колебался, и тут появилась роковая для судеб России фигура Вел. кн. Николая Николаевича, который всецело и решительно встал на сторону Витте. В Петербурге появился совет рабочих депутатов. 17 окт. они выпустили «Известия Совета Рабочих Депутатов». Государь в это время совещался с И. Горемыкиным, который составил манифест, где, хотя и не было противоположностей к проекту Витте, были выражения «даруемые Нами ныне населению государства Нашего права народного представительства». После подписания манифеста Государь записал: «Это страшное решение, которое я принял тем не менее совершенно сознательно. После такого дня голова стала тяжелой и мысли стали путаться. Господи, помоги нам, усмири Россию».

Манифест 17-го октября начинался так: «Великий обет Царского служения повелевает Нам всеми силами разума и власти Нашей стремиться к скорейшему прекращению столь опасной для государства омуты. Повелев подлежащим властям принять меры к устранению прямых проявлений беспорядка, бесчинств и насилий, в охрану людей мирных, стремящихся к спокойному выполнению лежащего на каждом долга, Мы, для успешнейшего выполнения общих преднамечаемых Нами к умиротворению государственной жизни мер, признали необходимым объединить деятельность высшего правительства. На обязанность правительства возлагаем Мы выполнение непреклонной Нашей воли: 1) Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов. 2) Не останавливая предназначенных выборов в Государственную Думу, привлечь теперь же к участию в Думе, в мере возможности, соответствующей краткости остающегося до созыва Думы срока, те классы населения, которые ныне совсем лишены избирательных прав, предоставив засим дальнейшее развитие начала общего избирательного права вновь установленному законодательному порядку, и 3) Установить, как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог восприять силу без одобрения Государственной Думы, и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий поставленных от Нас властей. Призываем всех верных сынов России вспомнить долг свой перед Родиной, помочь прекращению сей неслыханной смуты и вместе с Нами напрячь все силы к восстановлению тишины и миpa на родной земле».

Но Государь не слагал, как это многие думали, с себя ответственности: Он сохранял за собой право последнего решения. Он оставил в своем ведении военное, морское и иностранных дел министерства. Но Витте он предоставил министров и широкие полномочия.

Манифест вызвал двоякие чувства – у революционных партий продолжать борьбу с еще большим ожесточением, у широких масс чувство радости, что пришел конец забастовкам и смуте. Появились демонстрации и с национальными и красными флагами, и дело доходило часто до драки. По всей России прокатились беспорядки, спровоцированные левыми кругами, а навстречу им антиреволюционные демонстрации как стихийное народное движение. Но кто оказался полным банкротом, это Витте. На него возлагалось столько надежд, Государь оказал ему полное доверие, поручив сформировать первое правительство реформированного строя. Но он оказался совсем не сильным человеком, каким представлялся очень многим, он принимал земские делегации, которые уже настаивали на Учредительном Собрании, амнистии, удалении войск, организации народной милиции и прочих атрибутах подлинной революции. Государь писал в своем дневнике: «Странно, что такой умный человек ошибся в своих расчетах на скорое успокоение». Государь сам назначил управляющим министерством внутренних дел П.Н. Дурново. В это время Совет рабочих депутатов почувствовал себя «начальством» и безнаказанно печатал свои «Известия». Появились новые газеты и журналы, где писали «корифеи», как Горький, Белый, и даже столь любимый нашими интеллектуалами Бальмонт писал: «Рабочий, только на тебя – Надежда всей России».

После введения военного положения в Польше, где происходили крупные беспорядки, левые партии ответили опять всеобщей забастовкой. Как же реагировал на это Витте? Он выпустил воззвание. Ольденбуг приводит текст этого воззвания: «Братцы рабочие, станьте на работу, бросьте смуту, пожалейте ваших жен и детей. Не слушайте дурных советов. Дайте время, все возложенное для вас будет сделано. Послушайте человека, к вам расположенного и желающего вам добра. Граф Витте».

«Пролетарии ни в каком родстве с графом Витте не состоят… Совет Рабочих Депутатов не нуждается в расположении царских временщиков, – отвечал на это петербургский совет» (С. Ольденбург).

Государь писал Своей Матери: «…Ты мне пишешь, милая мама, чтобы я оказывал доверие Витте. Могу тебя уверить, что с моей стороны делается все, чтобы облегчить его трудное положение… Но не могу скрыть от тебя некоторого разочарования в Витте. Все думали, что он страшно энергичный и деспотичный человек и что он примется сразу за водворение порядка прежде всего… Между тем, действия кабинета Витте создают “странное впечатление какой-то боязни и нерешительности”». А Крыжановский, ставший впоследствии статс-секретарем, а в то время получивший поручения от Витте пишет: «В голове его был хаос, множество порывов, желание всем угодить, и никакого определенного плана действий. Вообще вся его личность производила впечатление, не вязавшееся с его репутацией. Может быть в финансовой сфере, где он чувствовал почву под ногами, он и был на высоте, но в делах политики и управления производил скорее впечатление авантюриста, чем государственного деятеля» (С. Крыжановский «Воспоминания»).